— Какие люди, моя дорогая? Что говорят?

— Говорят, что в Шаду зараза… Может, такая же, как и у меня?

Согдеван раздражённо закатил глаза, но видел это только гонец, который тут же смущённо замолчал и, свернув бумагу, отдал её князю.

— Ну что за глупости, конечно же нет. Нет там никакой заразы. Опять кухарки-сплетницы выдумывают всякий вздор. Идите отдыхать.

Женщина уперлась спиной в статую, чтобы отдышаться. Ночная рубашка и халат на ней взмокли.

— Где же мой муж? Что с ним?

— Он выполняет свой долг: служит империи. Вы должны понимать.

— Я всё понимаю, но… с каждым днём мне хуже. И эти пилюли… как долго я должна их ещё принимать?

— Столько, сколько потребуется для вашего выздоровления. Ваш муж трудится не покладая рук, чтобы у вас была возможность жить. Не портите всё своим безрассудством. Если я получу от него письмо, то тут же сообщу вам.

Тень сомнения коснулась лица женщины. В этом слабом теле всё ещё горел огонь. Она не была глупой и начинала догадываться о цели пребывания во дворце. Однако же, Согдевана мало интересовала её судьба. Куда больше он радовался новой находке. Шпион выполнил в точности то, что он приказал. Теперь нет промышленника Шиети, надавить же на его убитую горем жену не составит труда.

***

— Скорее! Давай же! Беги!

— Но Кир остался там…

— Этот чудак сам выберется. Он же всё знает и умеет.

Мальчишки мчались по лугу, прочь от глубокой канавы, куда угодили на лошадях. Животных они бросили там же вместе с придавленным Киром. Надвигалась гроза, и дождь набирал силу. Земля становилась вязкой, и копыта породистых жеребцов увязли в грязи. Они неистово ржали, пытаясь выбраться на волю.

Один из мальчишек остановился лишь на мгновение. Горизонт затянуло чернотой и на фоне жуткой картины вырисовывались беспокойные головы пленённых животных. Где-то там, под ними, стонал обездвиженный Кир. Деревенские дети невзлюбили его с тех пор, как поняли, за что бы не взялся новый мальчишка, всё удавалось ему куда лучше, чем им. Не было игры, в которой он мог проиграть. И не было занятия, в котором он не добился бы успеха. Но вместо восхищения чужак получал лишь завистливые взгляды. Теперь же мнимые друзья мчались прочь, радуясь неудаче Кира.

Дар сделал имитатора изгоем с самого детства. С тех самых пор он не заводил дружбу с другими детьми. Единственными близкими ему людьми стали Веста, Ратуш и Анна.

Кир резко поднялся, отчего голову пронзила острая боль.

Светало. На востоке вспыхнули первые лучи солнца, и далёкая птица звонким криком сообщила о новом дне. У тлеющего костра сидел Ли Су, поглощённый чисткой оружия.

Кир потянул шею, осмотрелся, но больше никого не увидел. Лишь ветхая тележка, запряжённая двумя лошадьми, стояла неподалёку.

— Где все?

Ли Су очнулся, будто ото сна, поднял взгляд и улыбнулся.

— Рад, что ты пришёл в себя. Я уже стал переживать.

— Где все, Ли Су?

— Уводят погоню.

— Значит, нас всё-таки догнали… А что вообще произошло? Я помню только, как меня ударили по голове каким-то поленом.

— Всё так. Вас с Марией выследил Одд. Он и напал. Однако Марии удалось отбиться. Кажется, она прострелила ему руку, а затем протащила тебя несколько кварталов на себе. На её крики прибежали мы с Камо. Дальше бег по торговым путям, куча охраны. Мы дали бой под городским мостом. Помнишь, то место у ворот? Кое-как отбились, украли торговую телегу, но на половине пути решили разделиться. За ними пошла большая часть военных. Тебя же я спрятал здесь.

Кир опустил взгляд.

— Они пожертвовали собой, — тихо сказал он.

— Да, Кир. Таков был план. Но не переживай, они долго продержатся. Такие быстро не сдаются.

Внутри имитатора закипала злость. Он почти всё пропустил, и теперь его новообретённая семья разделилась. Он знал, что миссия важнее их жизней, но не хотел верить в это.

— Мы можем помочь.

— Нет, Кир, — Ли Су встал и протянул деревянную чашку с чаем. — Моя задача доставить тебя к людям Романа. Ты спасёшь императора и изменишь жизнь миллионов людей.

— Но ведь Агнар и…

— Я знаю и страдаю не меньше твоего. Мне жаль, что с этим ничего нельзя сделать. Выпей чаю и собирайся. Путь не близкий.

Кир залпом осушил кружку, поднял облепленный листвой плед и затолкал его в походную сумку. Всё внутри него клокотало и противилось. Он не мог бежать, просто не мог оставить остальных. Каждый член отряда стал ему дорог, каждого он считал другом, каких у него никогда не было. А Мария… её он любил, и глубину этого неявного прежде чувства осознал только сейчас.