— «Не назвать ли нам кошку кошкой»? Велосипед? — в ее глазах блеснул укор, и Торик понял, что сморозил глупость. — Ладно. У тебя есть варианты?

— Есть, но все они — так себе. Движитель. Двигатель. Мувер. Транспорт. Видишь, какие?

— Мне нравится «движитель», очень в духе стимпанка или просто ретростиль девятнадцатого века.

— Хм… мне тоже, но я думала, ты забракуешь, — вот теперь она улыбнулась.

— Приходи-ите! — донеслось из кухни. — А, и еще свечку с собой возьми-ите. Ну хоть-хо-оть.

* * *

— М-м, запах просто обалденный! — Зоя, похоже, проголодалась.

— Не зна-аю, — жеманно протянула Вика, явно кого-то копируя, — можно ли это есть?

— Сейчас проверим на добровольцах! — подхватил игру Торик. — Ты даже спагетти успела забабахать?

— А то! Ой, а чайник забыла поставить.

Минут пятнадцать они стучали вилками. Вика пока успела рассказать, как этот подлый седьмой «А» убедил ее, что контрольную на тригонометрические преобразования они уже делали, а Торик поведал забавную историю о своих курсах английского. Но в итоге неизбежно заговорили о приборе.

— Вы мне можете в двух словах рассказать, что придумала Зоя?

— Я надеюсь, что нашла теоретическую возможность внутри погружения перемещаться к другой точке пространства души. Но это пока лишь теория — на деле мы еще не пробовали.

— А я пытаюсь понять, как она это делает, — подключился Торик.

— Тут одним словом не скажешь. Я ловлю наши управляющие импульсы, собираю ответные сигналы и формирую для них фазовые резонансы.

— И что при этом происходит? — осторожно уточнил Торик, пока мало что понимая.

— Возникает смещение точки. Очень небольшое, но его можно повторять много раз подряд.

— А, знаю-знаю, как шаговый двигатель. Если быстро тюкать нужными импульсами, он крутится на приличной скорости.

— До этого пока далеко, — вздохнула Зоя. — Но я несколько раз просчитывала на модели: там возникает момент движения, уносящий нас все дальше от исходной точки.

— А направление? — спросил Торик.

— Определяется соотношением фаз. Там еще придется поколдовать. В теории получается, что все очень сильно зависит от рельефа «местности» в точке приложения.

— Все как в жизни! — заметил Торик. — По ровной дороге движешься, едешь в горку, под горку, в болоте, в воздухе — всюду движение будет разным. А кто конкретно будет подталкивать нашего путника? В приборе ведь таких возможностей не заложено.

— Я напишу программу, а потом мы с тобой прикинем, как ее сопрягать со схемой подачи импульсов напряжения. На этом уровне, мне кажется, не должно возникнуть особых сложностей.

— А если при этом компьютер выключится? Скажем, свет отключат или система зависнет?

— Тогда все отработает как сейчас — путник вернется из той же точки, в которую погрузился. Ой, заболтали вы меня, — встрепенулась Зоя, — я ведь пирожные принесла к чаю!

— Ура! А то я всю голову сломала, что к чаю подать.

И тут дали свет. Пару минут они смотрели на свечи, решая, задуть их прямо сейчас или нет. Как часто бывает в такие моменты, в душе боролись радость от возвращения к нормальной цивилизованной жизни и легкое сожаление от потери приятной и необычной обстановки. Все-таки в беседах при свечах есть свое очарование.

* * *

— Расскажи про саму теорию подробней? Вдруг я что-нибудь пойму? — попросила Вика.

Зоя честно пыталась говорить о фазовых траекториях, аттракторах, вырожденных резонансах. Но понимать ее становилось все трудней. Она производила впечатление человека, живущего в нездешнем мире, тайном, загадочном и недоступном. Уходила в своей математике в такие глубины, которые даже Торику было трудно не только понять, но даже вообразить. В конце концов Зоя замолчала и задумалась. А дальше в ход пошли жесты и аналогии — близкие, далекие и… неожиданные.

Пальцы у Зои были тонкие, подвижные и очень выразительные. Даже ловкая и рукастая Вика смотрела на них с удивлением. Зоины пальцы не просто двигались, они танцевали, объясняли, рассказывали и показывали свои истории.

— Это как волны? Как плыть среди волн?

— Нет, это скорее как… шпроты в банке, — Вика поморщилась: рыбные консервы она не любила. А Зоя продолжала. — Есть некие гребни, а между ними — соединительная ткань.

— А в чем разница?

— Волны — это вода, хоть на гребне, хоть внизу — все равно вода, просто на разной высоте. А вот тут — шпротины. Ты же различаешь рыбку и масло, в котором она плавает? Масло — это соединительная ткань. В нашем фазовом… э… в пространстве души эти области соответствуют местам, где в погружениях мы ничего не видим.