Она с каким-то осуждением покачала головой.

— Конечно не просто, — я пожал плечами, дескать зачем мне врать? — Сначала, — усмехнулся, — чуть не обосрался.

Девушка прыснула.

— А что? — развел руками я, — Можно подумать, из летающих никто никогда не боялся?

— Да, конечно, боялись, — примирительно заметила Майка. — Но всё-таки, расскажи подробнее: как стартовал, что делал? И главное — как решился?

— Решился? — я опять усмехнулся, — Просто понимаешь, я тут подумал, что раз я икар, то теперь не имею права пользоваться лестницами.

— Хм... — в глазах наставницы мелькнуло уважение.

— Потом прикинул, что если успею хорошенько разогнаться, то обязательно полечу! Правда Борисыч сказал, что я слишком вверх прыгнул, и из-за этого получилась просадка...

— Борисыч? — изумилась Майка, — Так он видел?

— Да. А что?

— И что сказал?

— Ну... Про просадку, и про то, что перед землей нельзя в землю глядеть... Да я помню, помню, ты тоже об этом говорила, но поверь — когда прыгал, забыл почти обо всем!

— Борисыч, он мега крутой, — почти с восхищением проговорила девушка, — он пришел в одном наборе со мной, но летает намного лучше!

Некоторое время мы молчали. Я достал снедь и заработал челюстями. Пару раз предложил Майке, но та отказалась, вновь провалившись в свои мысли.

Наконец шкала выносливости нехотя заполнилась.

— Продолжаем?

— Значит так, Рус, — принялась расхаживать под моим «постаментом» взад-вперед Майка, — мне кажется, ты просто боишься сделать энергичный взмах. Ты прикипел к этому камню, потому что помнишь, какими хрупкими мы являемся. Тебе надо...

— Стой! — я довольно грубо оборвал наставницу, подняв руку. Мысль, зародившаяся во время ее реплики, была не оформившейся, и я боялся ее упустить.

Так... А ведь она права. А если... И не дав себе времени начать сомневаться в мелькнувшей идее, я выпрямился, в полный рост. На секунду прикрыл глаза, вдох. Распахнув глаза на выдохе стал падать плашмя вперед. Когда наклон достиг более половины от вертикали, я рывком распахнул крылья и толкнулся с двух ног.

Воздух подхватил под крылья, земля в который раз побежала на меня и назад... И в этот момент я взмахнул.

Мое тельце буквально подкинуло в противоходе, настолько щуплым и ничего не весящим оно мне сейчас казалось. А земля, наоборот не переставая бежать под меня, отпрыгнула!

Горизонт чуть накренился, я отработал крен, взмах! Чуть под растраченная высота снова вернулась. Крен, исправление, взмах!

Земля бежит под меня, до нее не меньше, чем было при старте с камня. Взмах!

И тут я заметил, что площадка, перед валунами-«пьедесталами», заканчивается и начинается склон.

Земля, впервые вместо того, чтоб набегать на меня, стала отдаляться! Мама!!!

— Маши, Рус, давай! Маши крыльями!

Не задумываясь, я взмахнул, еще, и еще раз. Горизонт опять опасно накренился, но я уже привычно выправился. Бросил взгляд через плечо. Майка летела позади и чуть выше. И показывала мне большой палец!

— Маши! Ты летишь!

Еще взмах. А земля все отдаляется! Боже, да тут уже этажа три-четыре, не меньше, а меня ничего, кроме странных, оперенных конечностей и уплотнившегося воздуха под ними не держит! ... Дайте же мне спокойно упасть в обморок или забиться в истерике! А склон все не кончается!

— Попробуй заложить вираж!

— Что?!

— Крен. Давай легкий крен. Влево. Сейчас!

Я чуть-чуть поджал левое крыло, как делал всякий раз, пытаясь компенсировать сваливание вправо. И сейчас же горизонт послушно накренился. И вместе с тем весь мир стал крутиться вокруг меня. Только что я летел в направлении горы, которая ограничивала поле за склоном. А теперь она поползла вправо от меня. Я поворачивал!

— Молодец! Теперь вправо. Давай!

Я опять выпрямил левое крыло, чуть поджал правое. Мир проделал свой оборот в другую сторону!

Земля, тем временем начала приближаться.

— Что с выносливостью?

Скосил глаза на шкалу.

— Треть!

И в этот же момент взмахнул крыльями. Прямо на глазах полоска уменьшилась на ощутимый кусочек.

— Все, не маши. Давай на посадку!

— Что?

— Лети по прямой, пока не сядешь!

Я усиленно закивал головой. На посадку, так на посадку.

Земля, поросшая короткой, жесткой травой приближалась. Сначала, пока до нее было пара этажей, она неспешно ползла. Но высота снижалась, и бег поверхности все ускорялся, ускорялся, и вот уже трава слилась в сплошное гипнотизирующее мельтешение.