Свет!!! Как же я обрадовался. Я всё-таки вижу! А то, понимаешь, лезут в голову всякие тупые мысли, сбивают с настроя боевого офицера…

Кстати, по стенке грота сочилась вода. Я подставил ладонь, подождал, пока наберется чуть-чуть, лизнул. Пресная! Наконец-то! Только сейчас понял, что очень хочу пить.

А когда наконец-то напился, почувствовал, что необходимо сделать привал. Ноги подрагивали, намекая, что вот-вот подломятся, отказавшись таскать мою тушку. Давал знать о себе и адреналиновый откат — меня начало подзнабливать и клонить в сон. Решив, что в этот раз можно и наплевать на лежание на камне, я нашёл участочек посуше, сунул под голову кулак и провалился.

Снилась какая-то ерунда. То злорадствовала, откуда-то взявшаяся Маринка, намекая, что всё это расплата за мои походы по шлюхам.

«Стоило тебя на чуть-чуть отпустить, и что? Сразу двоих себе нашёл, кобель проклятый! И ладно бы кого — малолеток! Не-е-ет, надо, ой надо сообщить о тебе в ментовку!».

Я пытался объяснить «благоверной», что обе, и Кири, и Руйха, по местным меркам фактически совершеннолетние, их ровесницы вон, уже рожают. И вообще, с Кири, это было «для дела», фактически — оперативные мероприятия, информационное прикрытие операции. Ну а Руйха… И вообще, ты у меня ТАМ женой была, а тут я холостой-неженатый, и, вообще, это тебе просто завидно, что бывший муж осел на тропическом острове с красавицами.

Потом откуда-то появился капитан первого ранга Гаврилов. Командир, в свойственной ему ироничной манере разобрал все ошибки, что я допустил, с момента моей сюда «заброски».

«Вы, товарищ капитан третьего ранга, умудрились обговнять почти всё, что только можно было, при оборудовании пункта временной дислокации. А теперь, не доведя до конца одно дело, собрались бросить боевую задачу и отбыть… Куда? Зачем?… Не знаете? А я знаю. Туда, где вы облажаетесь ещё круче! Позор, капитан…»

Я вздохнул, мысленно посыпал голову пеплом — командир был прав всегда. «Виноват-исправлюсь».

Потом приснился Михалыч.

«Слушай, Костя, скинь координаты точки? Давненько я хорошего тунца не брал, а у тебя там та-акие ходят, загляденье. И кстати, тебе если жемчуг не нужен, может нам с пацанами подкинешь? Мы бы тут за твоё здоровье выпили, памятник тебе, опять же хороший поставить надо, знаешь сколько сейчас мрамор стоит?»

Эх, Михалыч, не трави душу! Чем я этих тунцов брать буду? Гарпуном? С берега, и чтоб прям на двадцать-тридцать метров в глубину, да?

И под самый конец в мой сон пожаловал шаман.

«Ответь мне дух, разве ты исполнил то, зачем был призван?»

Проснулся. Какая ерунда сниться, лёжа на камне! Размял затекшие конечности, помахал руками, поприседал, растянулся. Напился. Только о желудке не думать! А то, ща канючить начнёт, и изображать чёрную дыру. Надо выбираться.

Солнце, наконец, вынырнуло из океана, согревая лучами задубевшую мою тушку. Хоть тут и тропики, но как же холодно под землей! Я осмотрелся.

Ссадины, ссадины, синяки… Руки, ноги, локти, колени, бока. Это я ещё свою рожу не вижу, наверняка, тоже красавчик — сколько раз я влетал головой в кусты, пока убегал?

Что-то тянуло кожу по верху правой лопатки. Дотянулся. А-у! Пальцы нащупали засохшую корку. Это явно, когда с деревом встретился. И ещё что-то? Липкое… Смола? Отодрал, покатал в пальцах. Беловатый, липкий шарик. Ладно, в океане потом отмоюсь.

Вылез я где-то на южном склоне, метрах в пятистах над уровнем океана. Нехилый у меня спелео-забег получился. Интересно, сколько дней я там лазил? Два? Три? Если судить по сведённому желудку, так вообще, не меньше недели!

— Солнышко!

— О! Пацан! И ты тут?

— А куда я от тебя денусь?

— Откуда столько пессимизма в голосе? Бодрее, матрос Хеху! Смотри — солнце, океан. Мы с тобой живы.

— Ты уверен? А может мы уже умерли и родились вновь?

— Опять ерунду несешь! Если бы ты родился заново, сейчас бы не на склоне стоял, здоровым лбом, а плакал бы и писался в руках у повитухи. Выше нос, боец!

— Я… по правде говоря… думал, что уже умер и попал в ад.

— Разве это ад? Смотри: небо, океан… такой красивый. Где-то там в воде мидии сидят… ждут, когда их достанут и съедят. А ещё дальше красивые девчонки… Взбодрись! Жизнь продолжается.

Хеху не ответил, а я направился по склону в сторону, где раньше была моя «база». Да, считай, что мой «дом». А теперь?

— Слушай… А… с кем ты там разговаривал?

— Когда? — почувствовал, как у меня сошлись брови, пока я, стараясь не поскользнуться, спускался наискосок к склону.