Вот только уже приземляясь, разглядел справа и слева ещё по воину. А слева, дальше — ещё одного. Цепь! По границе плато Ману поставил, пусть редкую, но цепь! В которую я и угодил, словно в паутину!

Эти свеженькие, не дадут уйти. На плато от них оторваться будет сложно. Дальше? К лагуне? Там вообще джунгли как решето — видно далеко сквозь редкие пальмы. Мелькнула мысль, запоздалая, что теперь меня будут загонять всерьёз, смерть своего товарища — не простят. А загнав, уже не будут разговоры разговаривать, украсит моё ухо чью-нибудь шею…

И я повернул направо, к океану.

Преследователи сидели на пятках плотно. Ближе всех, тот свеженький, что стоял в цепи как раз со стороны берега. Не успел он меня схватить, ибо не хватать надо было, а ткнуть копьем и дело в шляпе. Впрочем, что у них за приказ — взять живым? Разбираться времени не было. Не думаю, что получилось бы крикнуть: «Подожди, пацаны, давай перекурим, ок?» И спокойно обсудить, восстанавливая дыхание, что за кипеш? Что вам старшие приказали?

Лёгкие уже сипели, когда я проломился сквозь знакомый подлесок. Сбавить темп, хоть чуть-чуть восстановить дыхание не дал мчащийся буквально метрах в шести позади преследователь.

Ну и ладно. На миг в лицо ударил свет залитого солнцем океана, в сознание ворвался вид безбрежной голубой пустыни. И, в следующую секунду, я уже летел головой вниз, вытягиваясь в полете в натянутую стрелочку, а снизу надвигалась колышущаяся волнами водная поверхность, и пара лодок с экипажами, ощетинившимися копьями.

Где-то рядом, вопя от страха, летел тот, кто еще миг назад примерял моё ухо себе на шею.

В воду я вошёл почти без всплеска. И не менял положение тела, пока не ухнул метров на пять, как лом.

Там вода почти погасила инерцию моей тушки, и я взмахнул руками, проталкивая себя ещё глубже. И ещё.

В барабанные перепонки как гвоздь вогнали. Чёрт, продувка! То, что раньше делал на автомате, не замечая, теперь надо было постоянно контролировать. Зажал пальцами левой руки нос, с усилием попытался сделать выдох — в ушах щелкнуло, боль ослабла. Но не ушла, наверно успел потянуть барабанные перепонки гидроударом.

Еще гребок, ещё продувка… вот он, вход в подводную пещеру. Не успел я его исследовать, эх, не успел, но теперь вариантов ноль. Или на суше убьют, или… Или я воткнусь в какой-нибудь тупик в тёмной подводной пещере и сдохну там, когда в лёгких кончится воздух.

Я, не раздумывая, ухватился за край провала и толкнул себя внутрь.

Тут же со всех сторон навалилась чернильная тьма. Ощущения, словно со всех сторон стенками сдавили.

Вытянул руки вперёд — ход узкий, гребок не сделаешь. Впрочем, зачем грести? Я стал цепляться за стенки, хоть и зализанные водой, но всё же не отполированные, проталкиваясь по затопленной кишке куда-то вверх. И в самом деле, как червяк по червоточине.

Наконец, дал себя знать длительный забег — дышать хотелось уже очень сильно, лёгкие начало разрывать, контракции — сокращения мышц дыхательной мускулатуры заставляли диафрагму чуть-ли не выталкивать лёгкие из горла.

Расслабиться. Расслабиться и не думать. Не думать, сбросить напряжение. В темноте смотреть было не на что, я прикрыл глаза, по привычке чуть покрутил головой, проверяя расслабление мышц шеи. Ноги! Ноги мне сейчас не нужны, они не участвуют в проталкивании тела. Расслабить!

Как же хочется дышать! Хотя бы сделать выдох, выпустить этот перенасыщенный це-о-два воздух из лёгких.

Кажется, ход стал сужаться.

Не думать. Не думать о вдохе. Не думать о воздухе. Ни о чем. Сейчас должны работать только руки, раз за разом цепляющиеся за какие-то небольшие неровности на стенках пещеры и подтягивающие тело ещё чуть-чуть вверх.

Заломило в шее, отдало в затылок. Это моё личное ощущение предельной гипоксии. Какой-то привкус, даже не с чем сравнить, его я чувствовал всегда, когда так долго задерживал дыхание.

А ещё было страшно начать думать о том, что тоннель может сузиться настолько, что я застряну в нём. Не смогу протиснуться дальше и утону, может быть всего лишь в метре от спасительного воздуха.

Не думать.

Стопы начали неметь. Ну вот, похоже, и допрыгался. Тело напоследок отключает лишние «потребители», пытаясь сохранить живительный «о-два» для наиболее важных органов. Онемение коснулось и пальцев.

Обидно. У меня ведь почти получилось…

Сознание уже балансировало на грани великого ничто, в то время как мои руки, словно сами по себе цеплялись за нащупанные неровности и тянули бессильную тушку вверх.