Я тряхнул головой, чтобы освободить её от неуместных размышлений и, первое, что я сделал, так это не устремился к ложу страдальца, а тихонечко подозвал к себе Эви.

Этим самым я предоставил Лизе возможность ещё немного поворковать с этим офицером под бдительным оком Ня, с улыбкой наблюдающей за всем этим действом.

Улыбка у неё была немного хищной, но это потому, что в её дальних предках были кошачьи…

— Как пациент? — задал я вопрос Эви, только-только приблизившейся ко мне.

— Ну, сейчас он переживает далеко не самые лучшие свои времена, — улыбнулась она, — странно было бы, если бы было иначе…

— А расскажи-ка мне, Эви, что, вообще, с ним сейчас творится, — я задумчиво посмотрел в сторону ложа, на коем и возлежал наш гость, — и как долго он будет приходить в себя.

— Ну, что касаемо того, что с ним творится, — задумчиво начала она, обернувшись туда же, в тот уголок, где лежал найдёныш, — то у него довольно неприятные ранения ног. Кости целы, но мягкие ткани пострадали весьма серьёзно…

А чего ты его сразу в регенерационную капсулу не поместила? — этот вопрос возник у меня сразу, как только я дослушал нашего доктора.

— Дело в том, что после вывода организма из стазиса следует дать некоторое время на то, что бы восстановилось естественное течение всех физических и энергетических процессов, — она посмотрела на меня преподавательским взглядом, — после того, как тело окончательно проснётся, если так можно сказать, то тогда его можно и в капсулу. Тогда регенерация пойдёт без каких либо эксцессов.

— Понятно, — я понял, что скоро пациента начнут лечить, а значит, выяснять, кто он такой, надо сейчас, покуда его не погрузили в регенерационную капсулу и к нему есть доступ, — и как быстро настанет этот момент полного пробуждения организма?

— Момент уже почти наступил — Эви с улыбкой посмотрела на Лизу, которая уже гладила беднягу по голове, что то ему говоря тихим голосом, — через час уже можно будет приступать к необходимым процедурам.

— И надолго эти процедуры у нас затянутся, — я хотел примерно прикинуть, какое время и на что у нас уйдёт.

Уже сейчас мне было ясно, что о спасённом офицере необходимо доложить Пронину, а там он пусть уже этой информацией оперирует. Главное, что бы в кругах, приближённых к императору, было зафиксировано то, что некто Антонов спас офицера лейб-гвардии.

Ну, и там много сопутствующей информации передать придётся, что должно будет вывести наше взаимодействие с имперскими спецслужбами на новый уровень.

Хорошо бы было сделать так, чтобы почти сразу за известиями о спасении этого усача последовали известия о задержании коварного чёрта, затерявшегося на нашем плане бытия.

Но тут могут быть трудности… Хотя да, было бы очень в жилу поймать этого чертяку не когда-нибудь, а именно в нужный момент.

Ладно, сейчас надо, для начала выяснить, кто он такой, наш гость, и при каких обстоятельствах умудрился оказаться в столь незавидном положении.

Да и вообще, не двинулся ли он рассудком после контактов с этим внеземным, хе-хе, разумом.

А то я, знаете ли, видел в своё время тех, кого чудом удалось отбить у серрах. Зрелище, хочу вам сказать, к веселью не располагающее совершенно.

Нет, физически все они выглядели ещё более или менее пристойно… Но вот ментально они были полностью опустошены и раздавлены. Их мозг подвергся таким воздействиям, что сначала наши медики с ходу заявили, что теперь это не более, чем овощи.

Потом, правда, после сложнейших исследований, пришли таки к выводу, что шансы вернуть хотя бы некоторых бедняг если не к полнокровной, то, хотя бы к относительно разумной, жизни всё-таки есть…

Но те, кому повезло после длительного лечения обрести способность генерировать сколь нибудь связные мысли, очень не дотягивали до уровня среднего человека, оставаясь на уровне десятилетнего ребёнка…

И что будет конкретно со спасённым нами человеком, я пока не брался предположить. Мне следовало поговорить с ним хотя бы несколько минут, посмотреть ему в глаза…

Но, поинтересуемся, сначала, у доктора, может Эви меня обнадёжит.

— А как у него с головой? — спросил я.

— Ты знаешь, боюсь сглазить, но, вроде как нормально, — ответила Эви, — заговаривается иногда, конечно, но это вполне извинительно для него. Я так думаю, что он пережил немало.

— Ты не будешь возражать, если я задам ему пару вопросов? — спросил я у нашей главной целительницы.