— Задворки Европы. Консервативное, бедное население, — продолжала она. — Не понимаю, что там ловить.

— Тут ты не права. Положительных факторов достаточно Мягкий паспортный режим, который и так-то никто не соблюдает, русский язык, дряблые правоохранительные органы. Вот и стоит какой-нибудь Милчо у собора в Варне и обстряпывает свои делишки, и никому до него дела нет. Кроме того. Болгария всего лишь перевалочный пункт. Деньги делаются в других местах.

— Слушаю тебя и просто балдею, — промурлыкала Лика. — Ты т-а-ак во всем разбираешься. Для меня это темный лес. Ну, Бог с ними. Ты из наших-то кого-нибудь видишь?

— Нет. А ты?

— Наталью с Нико иногда. Времени нет. А помнишь, как мы с лекций сбегали и деканатских теток дурили, чтоб не засекли?

И пошли воспоминания, бесконечные «А помнишь?», «А знаешь?». Все в полном соответствии с заповедями штандартенфюрера Штирлица. Человек запоминает последнюю тему разговора.

День выдался сумасшедший. Предстояло сверстать очередной номер журнала. Стол ломился от статей, интервью, фотографий, колонка главного редактора зияла белым пятном. а свежих мыслей, как на грех, за последние сутки не прибавилось. Придется сочинять на ходу, благо погода способствует. С утра помрачнело, с неба посыпалось что-то чахоточное, солнца как не бывало, а ему как раз лучше всего работается в дождь.

— Игорь Петрович, куда поставим интервью Литовской? В конец?

Секретарша Милка. Как всегда, делает умное лицо. Не понимает, дурища, что ей это не идет. Сто восемьдесят сантиметров роскошного тела, выше мозжечка ничего нет. Великолепная приманка для спонсоров. Работает безотказно.

— В начало, — отрезал он, покосившись на ее длиннющие ноги, обтянутые мерцающими колготками. — И фотографию ее на обложку. Вот эту.

Он подтолкнул пальцем глянцевый оттиск. Алые хищные губы на белом лице, глаза чуть прикрыты, приглаженная волна золотых волос. «Подойди поближе, мальчик, и купи меня».

— Остальные отдай Лике, пусть она выберет.

— Ее еще нет. Дома никто не отвечает.

«Ага, настучала по ходу дела», — усмехнулся про себя Игорь.

— Как появится, дай мне знать.

«Лика, Лика!» Он посмотрел на фотографию в серебряной рамке. Ветер играет и волосах, в уголках рта притаилась улыбка. Неуловимая, ускользающая, как этот ветер. «Как поймать тебя?»

Их отношения, чем дальше, тем больше заходили в тупик. Он чувствовал это, но изменить ничего не мог. Как мучительно сознавать, что становишься для любимой женщины привычным предметом антуража, неизменным фоном для выхода в свет, не более. Безнадежность обыденности, как она бесила его, терзала, выводила из равновесия. Прохладный блеск ее зеленых глаз, плавный изгиб бровей, неспешный полет руки навстречу. «Отвези меня домой. Я устала». Шуршание лифта, шелест платья в дверях, за которые ему сейчас ходу нет. «Спокойной ночи». Какое, к черту, спокойствие. Бред! Но этот бред продолжается уже больше года.

Они познакомились на вечеринке, нет-нет, совсем не случайно. Он узнал, что она там будет, и специально напросился, чтобы познакомиться. Мечтал заполучить ее для своего журнала. Его любимое детище, стильный журнал для стильных мужчин, с эпатажным названием «Лось», тогда ещe только зарождался. В нем должно было быть все самое-самое, самые модные женщины и самые шикарные машины, изысканная эротика и крутой бизнес — словом, все, что составляет имидж хозяина жизни. Сам «Лось» должен был стать частью этого имиджа, как ручка «Паркер», часы «Ролекс» и шелковый галстук от «Гуччи».

Для осуществления замысла Игорю нужна была убойная команда, и Лика непременно должна была войти в нее, непременно. Ее манера писать, изысканная и в то же время колкая, исполненная легкости и тонком иронии, была просто создана для такого журнала, как «Лось».

Он уже успел узнать, что она не принадлежит ни к одной «конюшне», так сказать, «фри лэнс», свободная журналистка. Самый момент прибрать ее к рукам.

Она явилась в короткой красной тунике, каким-то чудом державшейся на одном плече, с черной розой в руках, которую она тут же вручила хозяйке в качестве компенсации за поздний приход.

— Познакомь меня, — шепнул он хозяйке.

— Лика, это Игорь Платонов. И шел меня расспросами о тебе.

Взмах длинных ресниц в его сторону.

— Зря ты так быстро расстались с цветком.

— Почему?

— Убойный был контраст.

— Это легко поправить. Принесите мне бокал красного вина.

Топкое стекло в ее пальцах. Браслет из черных гранатов. Чертовщина! Он почувствовал, что пропадает.

— А вы кто?

— «Лось».

— О-о-о!

Она окинула быстрым взглядом его коренастую, широкоплечую фигуру.

— Похож! Вот только… рогов не хватает.

— Пока некому мне их наставлять.

— Итак, «Лось». Я что-то слышала.

— Обсудим?

— Сначала потанцуем.

Она скользнула к нему, не выпуская из руки бокала. Стук сердца в висках. Чертовщина!

Теперь, оглядываясь назад, он ясно видел, что журнал только и связывает ее с ним. Все остальное так, побочное, для нее необязательное, привычное и необременительное. Есть — хорошо, нет — тоже неплохо. Интересно, заметила бы она, если бы он вдруг исчез? Вряд ли.