— Вот, господа, прошу любить и жаловать, — пророкотал бульдог. — Игорь Платонов, главный редактор «Лося», и Лика, жемчужина нашей журналистики.

Он быстро представил всех присутствовавших, но Лика вопреки обыкновению не запомнила ни одного имени. Почему-то не хотелось напрягаться. Пусть Игорь отдувается.

— Чем вы позабавите нас в следующем номере? — спросила ее стареющая дамочка с ярко нарумяненными щеками, сделав заметный акцепт на слове «позабавите».

Лике вдруг стало весело. Надо же, ее ставят на место. Она уже открыла, было, рот, чтобы дать достойный ответ, но тут увидела напрягшееся лицо Игоря и сменила гнев на милость.

— Сюрприз, — ответила она, мило улыбаясь. — Потерпите, номер выходит на днях.

— Жду не дождусь.

Дамочка небрежно похлопала себя по губам, изображая зевок.

— Поздравляю, Платонов, — важно изрек бульдог. — Твой журнал стал-таки принадлежностью нашего клана.

Он продолжат что-то говорить, но Лика уже не слышала его. Она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, подняла глаза и увидела Митю.

Он стоял у входа, небрежно прислонившись к стене, и смотрел на нее через зал. Безупречно элегантный, в белом смокинге, алая бабочка на белоснежной рубашке, изломанная полоска темных усиков над верхней губой. Истинный лондонский денди в компании нуворишей.

Что-то неизъяснимое в выражении его глаз перенеслось в тот датский уже вечер. Услужливая память ярко, как в кино, высветила одинокую скамейку в зарослях кустов, мечущиеся тени в подворотне, его блестящие глаза, все ближе, ближе… Она снова, будто это было вчера, ощутила на губах вкус его поцелуев. Сколько лет прошло, а воспоминания живут, никуда, оказывается, не делись.

Лика тряхнула волосами, отгоняя наваждение. Глухое раздражение шевельнулось в ней. Ну, зачем именно сейчас, когда она только начала вползать в шкуру Миссис «Лось»! И эти усики идиотские, очень изысканные, кстати, усики, откуда они-то взялись? Лика подумала, что сейчас ей хорошо бы скрыться, исчезнуть на время, чтобы прийти в себя, а потом она найдет способ увести Игоря. А где лучшее убежище встревоженной девушки, всем известно.

— Где здесь туалет? — неожиданно громко спросила она.

— Вон там. — Бульдог махнул куда-то в глубину зала, выпустив, наконец, ее руку.

Почувствовав себя свободной, Лика чуть ли не бросилась в толпу гостей.

— Тебя проводить?

Голос Игоря остановил ее. «Да, — хотелось ей крикнуть. — Да!»

— Нет, спасибо, я сама. Ты принеси пока что-нибудь поесть.

Вокруг мелькали чьи-то лица. Она слышала и не слышала обрывки чужих фраз. Спасительная дверь уже маячила перед глазами. Лика рванула ручку. Сверкающее белизной и металлом пространство поглотило ее.

Тяжело дыша, она остановилась перед зеркалом. Хорошо, что здесь никого нет, что никто не видит ее сейчас.

Дверь бесшумно распахнулась, пропуская высокую фигуру в белом. Он-то как посмел сюда войти?!

— Какое стремительное бегство! — услышхпа она его насмешливый голос. — Или это следует понимать как приглашение? Нетривиальное, надо сказать, место для свидания.

Сверкающая поверхность зеркал отразила их силуэты. Черное на белом. Он подошел совсем близко. Она уже чувствовала его дыхание в своих волосах. Слишком близко, чтобы это возможно было терпеть!

Лика стремительно повернулась к нему, намереваясь сказать, чтобы он немедленно ушел, немедленно, пока… Но он не дал ей и рта раскрыть. Бережно удерживая в ладонях ее лицо, он наклонился к ней и поцеловал прямо в нежные, причудливо изогнутые губы. Лика почувствовала, как у нее слабеют колени, и вцепилась в его плечи, чтобы не упасть.

— Надо же. Все тот же вкус, — тихо сказал он, отрываясь от нее. — Ну же, зачем так крепко? Я не исчезну.

Осторожно разжал сс пальцы и прикоснулся губами к каждому в отдельности, не отрывая глаз от ее зарозовевшего вдруг лица.

— По-моему, нам пора, а то еще какой-нибудь дамочке вздумается попудрить нос.

— Я не одна.

— Я уже заметил. Это имеет значение для тебя?

Он еще не договорил, а она уже знала ответ. Ответ, который был немыслим еще какие-нибудь четверть часа назад. Какая же она все-таки дрянь! Игорь ждет ее сейчас в зале с полной тарелкой в руках. Она попыталась вспомнить его лицо и не смогла.

— Пойдем. Нам надо поговорить.

Она последовала за ним в холл, безучастная ко всем вокруг.

Зеркальный лифт мчал их вверх. Казалось, ничто не может остановить бесшумный стремительный бег мерцающей капсулы, и она вынесет их прямо в ночное московское небо и закружит среди мириад сияющих огней, мешая небо и землю.

— Куда мы? — спросила Лика.

— Я снял номер. Там мы сможем спокойно…

— В номера, значит? Как говорил Василий Аксенов, на пистон.

— Не пошли. А впрочем, все равно. Ты не возражаешь?

— А ты изменился, — заметила Лика.

— Наверное. Но эта свежая мысль целиком твоя, или нет?