Теперь же от былой красоты мало что осталось. Некогда грозный корабль ничуть не походил на себя прежнего. Корпус разорван на части, броня изрешечена автопушками, пробита торпедами и оплавлена ядерными взрывами. Обломки рассыпались вокруг на десяток километров. Корабль был мёртв и дрейфовал в никуда.

Но внутри, в одном из отсеков, еще теплилась искорка жизни.

Это была рубка управления. Просторная, на десять человек. Панели облицовки были сорваны, экраны разбиты, искрила проводка, воздух с тихим свистом выходил через пробоины, утягивая за собой капли воды и мелкий мусор. Аварийное освещение, мигая, выхватывало из темноты людей, сидящих за пультами. Забрала шлемов скрывали их лица, но что-то неуловимое в позах явно выдавало — они все мертвы.

Но два кресла по левому борту пустовали. И у последнего целого пульта парили в невесомости два человека. Первый был без скафандра. Он держался одной рукой за пульт, второй за спинку кресла, а еще двумя держал второго. Рук было четыре.

А вторым была девушка в легком скафандре. Она не двигалась, словно была без сознания.

— Ну вот и всё, — тихо сказал четырёхрукий. — Теперь даже я не знаю, что будет дальше. Очень непривычное состояние. Ты права, за столько лет мог бы и придумать что-нибудь на этот случай. Но вот как-то руки не дошли…

Он криво улыбнулся, будто признавая собственную шутку неудачной. Вспышка электропроводки на мгновение осветила побитый осколками скафандр девушки и разбитое стекло шлема.

— Знаешь, я бы мог улететь с тобой тогда. Улететь и остаться, а не тащить тебя обратно. Но… — он погладил рукой по шлему напротив щеки. — Жизнь человеческая состоит из ошибок.

Девушка не ответила.

— Ну вот опять. Ты всегда так морщишься… «Человеческая», да. Знаю, тебе не нравится, но я привык так говорить. За столько лет не нашел подходящего слова. Я очень многого не успел сделать. И сказать…

Один из экранов мигнул и посреди бесконечного потока аварий и отказов высветилось сообщение: «обнаружены корабли противника». Четырёхрукий повернулся к пульту. Лицо его на мгновение стало серьезным. Два корабля, курс догонный, в фазе торможения. Держат дистанцию, но идут явно вместе. Камера видела только факелы двигателей. Четыре пятна тесным пакетом, характерный спектр. Патрульный корабль, скорее всего «Молотов», ранний, до модернизации. Второй покрупнее, шесть двигателей — два в ряд, и вокруг четыре косым крестом. Мало кто так выпендривается. «Облачная» серия?

— Помнишь «Идущего по облакам»? — спросил четырёхрукий. — Конечно помнишь. А уж он как помнит… Вон летит, торопится.

Девушка снова промолчала. Четырёхрукий протянул руку к пульту и нажал несколько кнопок.

Тем временем вражеские корабли затормозили на краю поля обломков и развернулись носом вперед. Тот, что поменьше — это действительно оказался ранний «Молотов» — осторожно пошел вперед на маневровой тяге. Обломков было много, размером от сантиметров до десятков метров, и продолжать сближаться на космических скоростях было бы плохой идеей. Тем временем «Идущий по облакам» занял позицию на краю поля, развернувшись бортом. У обоих явно было в достатке торпед, но стрелять отчего-то не торопились.

— Похоже, будет абордаж, — улыбнулся четырёхрукий. — Оптимисты на подходе.

В поле обломков что-то зашевелилось. Хищные продолговатые тела, укрытые радиопоглощающей обшивкой, черной как бездна космоса, тихонько отработали микродвигателями, развернулись, почуяв цель. Они ждали команды… и дождались. Обломки были отличным прикрытием. Любой, кто рискнёт подлететь поближе, получал торпедную атаку со всех направлений одновременно. На дистанции кинжального огня.

«Молотов» в панике дал максимальную тягу, ослепительно вспыхнули ложные цели, трассы автопушек прочертили космос. Но торпеды… прошли мимо и рванулись к краю облака. К другому кораблю. Он успел увидеть атаку, успел обрадоваться, что стреляют не в него, и тут…

«Идущий по облакам» почти смог. Одну торпеду сбил еще «Молотов», еще одна налетела на что-то в поле обломков. Остальные либо промахнулись, либо были сбиты на подлете метким огнём автопушек. Все, кроме одной. Взрыв полыхнул ярче солнца.

«Цель номер один поражена» — объявил компьютер. — «Полная потеря главной тяги. Частичная потеря боеспособности… Вращение по всем осям. Управляющих воздействий от экипажа не наблюдается. Прогноз — выход из строя.»

«Молотов» успел подумать, что выпрыгнул из-под атаки. Из-за резкого манёвра пилот на мгновение забыл об обломках вокруг, и несколько ударили по корпусу. Ущерб был минимален. И вдруг ожили автопушки на мертвом крейсере. Всего две. Но дистанция меньше десяти километров. Кинжальный огонь, не увернешься. Снаряды рвали обшивку как бумагу. Однако разгон сделал своё дело — изрешеченный патрульный корабль выпрыгнул за пределы дальности орудий. И заодно из поля обломков крейсера.

«Цель номер два поражена. Частичная потеря хода, ограничения по маневрированию. Прогноз — дальняя торпедная атака.» — доложил компьютер. Чуть помедлил и добавил — «Фиксирую активность в радиодиапазоне. Прогноз с учетом тактической ситуации — вызов подкрепления».

— И всё равно неплохо, — прошептал четырёхрукий. — Всё равно неплохо.

Мигало аварийное освещение, воздуха в отсеке оставалось всё меньше, сообщения на уцелевших экранах обещали скорый отказ всего и вся. Боеприпасов не осталось, торпеды закончились. Мертвый крейсер дал свой последний бой.