А может, Юля сейчас думает, что это из-за меня все? Получается, Марина ее надоумила со мной общаться. Точно. Так и подумает. Глупо надеяться, что разговор все исправит, но и молча стоять у меня тоже уже не получается.

— Как ты? — наконец спросил я самое глупое, что только мог спросить.

Девушка чуть дернула головой, будто удивилась чьему-то присутствию.

— Нормально, — сухо ответила она, сжав полотенце на голых коленках. Ее голос был тихим, но твердым.

Ложь.

Я хотел спросить что-то еще, что-то сделать, но не знал, что именно. Слова застревали в горле. Все, что приходило на ум, было еще более тупым, либо бессмысленным. В полном смысле слова мы не были с ней близкими друзьями. Ну, может, кроме той ночи, когда она потащила меня в постель, а ее накрыло от переизбытка алкоголя. Но мы просто были рядом с ней. Этого хватало, пока не рухнуло все остальное. Как раньше уже точно не будет.

— Нормально, — нарочно повторил я, будто пробуя ее ответ на вкус. — ты действительно так думаешь?

Она бросила на меня взгляд, полный или усталости, или раздражения, не могу разобрать.

— Что ты хочешь услышать от меня, Майк? Что мне плохо? Страшно? Да, это так. Но это ничего не меняет.

Она отвела резким движением от меня взгляд и поднялась, шлепнув мокрыми стопами по кафелю.

— Если выговоришься, может и поменяет. — робко попытался я объясниться.

Вдруг, рыжая покачнулась, но удержалась, вцепившись в отъехавшую ручку капсулы. Я было дернулся помочь, но она, не глядя на меня из-под спутанных волос, выставила руку знаком «стоп».

— Не надо, я сама. — коротко бросила она.

Я застыл. Да, очевидно, что она окуклилась в свой панцирь. Я не удивлен. Мало кто из самых стойких был бы способен перенести подобное и остаться при этом в состоянии «нормально». Больше говорить было нечего. Время вылечит.

Наблюдал, как она цепляется за остатки своей решимости. Пытается привести себя в порядок. Пожалуй, стоит прекратить смотреть, пока она вытирается. Ее движения были неуверенными, слабыми. Будто человек, который еще не пришел в себя после долгой болезни.

— Майк… — внезапно для меня она обернулась, прикрыв наготу, и заговорила. — давайте уедем отсюда. Подальше от этого сраного Нью-Шеота, подальше ото всех. Я ненавижу этот город. И раньше не любила, но теперь… Хотела же в Нью-Блисс ехать, учиться нормально, так нет же, Марина отговорила. Ну, что скажешь? — она вглядывалась в меня, пыталась прочитать, даже молила о согласии.

— Звучит сумбурно, но я тоже считаю, что пока стоит укрыться. Детали обсудим позже.

— А вот нет, — вдруг на пол тона ее голос стал громче, — я послушная была, но точно не глупая. Ты же молчал, не говорил ничего о своих проблемах, и теперь их нужно решать.

Вот это и произошло. Она прямо меня обвинила. Кольнуло куда-то за лопатку, но я ее понимал.

— Поэтому, я потрачу остатки юдди, чтобы у нас была машина. И поедем отсюда. Или я сделаю это без вас. — она кивнула в сторону все еще запертой капсулы Ильи.

— Но, послушай, — попытался я воззвать к разуму, — во-первых, почему бы тебе не вернуться к родным? Марина, все-таки… да и потом, я во всем виноват. Мне и расхлебывать. Плохо то, что поздно попросил вас выйти из игры. — я удрученно потупил взор.

— Я тебя тресну сейчас, Майкл. — назвала она меня так, как я не люблю больше всего, но сейчас ей простительно. — ты виноват, но не в том, что случилось, а в том, что молчал и не доверял. А к семье я не вернусь. — она запнулась, проглотила что-то, что хотела сказать. Глаза выдали ее легкую нотку паники, когда она одернула себя, чтобы не сказать что-то еще. Давить не буду.

— Я понял. Я постараюсь исправить случившееся, — получил взашей я вполне заслуженно, — но деньги? Это же баснословно дорого.

— Я не нищая, — фыркнула рыжая, — к тому же, если мы не уедем, вся эта ситуация может повториться.

— Рискованно. Машину отследить проще, чем ты думаешь.

— Нас так и так найдут. Раньше или позже.

Я раскрыл рот, хотел что-то возразить, но она снова подняла руку, заставляя меня замолчать.

— Я справлюсь, Майк. — вдруг, выдохнула она. Словно груз сбросила, выбралась из скорлупы с шипами.

Я не сразу ответил. Ее уверенность, напористость, были чем-то новым для меня. Она всегда была активной, немного наивной, юной и необремененной тяготами. Но сейчас передо мной стоит другая девушка. Решительная, сосредоточенная. Но меня все равно не покидала мысль, что она таким образом прячет истину за маской.

— Уверена? — спросил я, подбирая слова, — Это не тот случай, когда нужно…

— Заткнись, Майкл, ты задолбал во мне сомневаться. — грубо перебила она меня. И тоже заслуженно…

— Прости… — вдруг прошептала она.

— Я и сам себя задолбал, Юль. Ты меня прости. — подруга явно в раздрае.

Она отвернулась, не дождавшись моего последнего ответа. Ее внимание привлек звуковой сигнал капсулы Ильи. Вот, значит, и здоровяк пожаловал. Матовая створка отъехала в сторону, а массивное, перекаченное туловище друга медленно приподнялось из геля. Лицо выражало смесь усталости, раздражения. Как будто его только что разбудили громким шумом в самую глубокую фазу сна. Дроны теперь засуетились с еще одним пациентом, предоставив ему тот же набор из полотенец и простыни. Он вытер лицо, набросил на причинное место белоснежную ткань и глянул на нас.