Отсюда открывался шикарный вид на окрестности. Далеко внизу раскинулся город-герой, отсвечивая на солнце, будто украшением, серебристой бухтой. Солнечный диск уже немного померк, увеличился в размерах и наливался кроваво-красным цветом. Его край скоро коснется глади Черного моря и утонет в нем.

— Давай здесь палатку поставим, — хныкала Софа. — И место подходящее. И ручей есть.

— Воду с собой возьмем, — отрезала Лиза. — Мы еще не прошли положенные километры.

— Слушай, Лизка. Тебя прямо как подменили… Ты солдат или подруга? Мы же не на войне. Какая разница — прошли или нет?

— В походе тоже должна быть дисциплина, иначе никак.

По ее голосу и легкой улыбке казалось, что она и сама в этом уже не так уверена.

— О! я смотрю, ты улыбаться научилась… Это место определенно действует на тебя положительно. Так и быть, ради такого я готова еще чуть-чуть потерпеть до привала. Но всё-таки, если можно, давай уже закончим на сегодня. Бедные мои ножки… Бедная моя спинка…

— Мы не дошли до точки.

— Лизка, мы не марш-бросок совершаем, не нуди… Подумаешь, не дошли капельку. Ставь палатку. Смотри, какая красота, какой вид…

— Немножко? Да мы и половины запланированного на сегодня не прошли.

— Все… я дохлый ослик. Вот что хочешь со мной делай, хоть кнутом стегай, хоть пристрели, дальше не могу идти.

Она вытянула руки и прикрыла глаза, а потом подумала и высунула язык на левую сторону губы.

— И пристрелила бы, жаль в тире оружие с собой не дают… — Лиза на минуту задумалась. — Ладно. Заночуем здесь.

Девушки разбили лагерь, водрузив на полянку зеленую палатку-автомат. На портативной газовой плитке поставили котелок. Через каких-то десять минут место уже стало выглядеть гораздо уютнее.

— У нас есть что бухнуть? — хитро прищурилась ожившая вдруг Софа.

— Лишний груз не брала с собой, — отрезала Лиза, выскребая в бурлящую воду котелка банку тушенки.

— Вот ты овца… — беззлобно, но с упреком пробурчала блондинка.

— А ты ослик… И, если не заткнешься, скоро точно будешь дохлый ослик, — Лиза погрозила ей туристическом ножом, измазанным в тушенке.

Девушки засмеялись.

— Лиз, а Лиз, — Софа, высунувшись из спальника, врубила фонарик и теперь трясла за плечо подругу.

— Чего тебе? — сонная девушка нахмурилась, не открывая глаз, еще больше зажмурилась. — Блин, не свети в глаза!

— Прости, — испугано прошептала Софья и повернула фонарик. — Просто… Там кто-то есть.

Он ткнула лучом фонарика в форточку палатки, затянутую сеткой.

— Где? — Лиза приподнялась на локте, отбросив со лба волосы. — Что ты сочиняешь, спи давай. Ты же сама все время говорила, что устала.

— Ты слышала? Вот опять! Ой, мамочки! — Софа нырнула с головой в спальник.

Из леса доносились какие-то звуки, отдаленно напоминавшие завывания.

— Вот это? Да это сова.

— Сова? — блондинка высунула нос из укрытия. — Не похоже…

— Ну, или птица какая-нибудь, — Лиза перевернулась на другой бок.

Кажется, она хотела добавить еще что-то сердитое, но сдержалась.

— Ага, птица… — хлопала испуганными глазищами блондинка. — Воет, как нечеловек… Чтобы я еще раз в горы пошла. Да никогда в жизни…

Лиза села, обняла подругу и проговорила, успокаивая:

— Ты у меня сильная, ты все сможешь.

Софа улыбнулась, прижалась к подруге:

— Хорошо тебе так говорить, когда ничего не боишься…

В голове Лизы всплыли воспоминания. Вот так же, в палатке в этих же самых горах, она трясется от страха, а ее обнимает Игнат. Ветер гнет палатку, по тонким стенкам хлещет ливень. Парень успокаивает девушку и говорит: «Ты у меня сильная, ты все сможешь…».

Лиза тогда перестала дрожать, и дождь сразу прекратился — будто только и ждал, когда она соберется с силами. Воспоминания из темного леса перенесли ее на три года назад, когда на этой самой горе они познакомились с Игнатом. Она была в составе туристической группы, он в составе тренировочного отряда росгвардии, совершал учебный марш-бросок. Она почти такая же, как сейчас, только в волосах светлые прядки, вокруг шеи легкомысленный чокер, а в глазах — куда больше озорства и радости жизни. Он — красивый, в форме, в бронежилете, с автоматом. После, когда все закрутилось, они договорились подниматься вместе на эту гору каждый год. И вот, в третий их подъем, Игнат сделал ей предложение на этой самой горе.

Из воспоминаний Лизу вывело мерное сопение Софы. Подруга так и уснула у нее на коленях…

Софа всё ещё спала в палатке, когда полог ее откинулся, впуская ослепительное утреннее солнце. Девушка поморщилась, прикрывая рукой глаза от яркого света, пробивавшегося даже через опущенные веки.

Перевернулась на другой бок, но чьи-то руки бесцеремонно схватили ее за ноги и потянули из палатки.

— А-ай! — взвизгнула блондинка, пытаясь отбиться от невидимого врага, даже лягнула его ногой.