Шрифт:
– Нам с Ази девочку дали под опеку. Вактаре, насколько можно судить.
– Так их вообще нельзя… А, дошло.
– … несмотря на тот факт, что портал закрыт… Что у вас происходит?
Все присутствовавшие обернулись. Михаил покачал головой, выветривая случайную улыбку. Рафаэль облокотился на стол, упершись носом в сложенные пальцы.
– Общая молитва.
– Я сейчас засмеюсь.
– Спаси и сохрани.
Михаил кашлянул, прикрывшись рукой. Гавриил вновь посмотрел на него.
– Какие-то вопросы?
Тот выпрямился, встряхнул волосами и, все еще улыбаясь, поднялся с места.
– Вообще-то, да, – с некоторым вызовом в тоне начал он. – Положение дел шаткое. За кристаллом кто-то следит?
Воздух в зале прямо-таки завибрировал от устало-раздраженных глазозакатываний, вдоховыдохов и прочих проявлений хорошенько настоявшейся терпеливости. Сквозь бурю волнений доплыл вопрос Рафаэля:
– За тебя молиться?
– Спасет и сохранит, – все так же бессловесно откликнулся Михаил, продолжая говорить: – Так что? Какие новости со стороны?
Гавриил на мгновение опустил веки, точно отгораживаясь от брызг несанкционированного шторма.
– Кристалл – не наша забота. За ним следят коллеги, и ответственность лежит исключительно на них.
– По-твоему, это правильно?
– Михаил, – вмешалась одна из старших, – ты этот вопрос поднимаешь при каждом удобном и каждом неудобном случае. Ты прекрасно знаешь причину такого решения. Известна тебе и позиция Начальства…
– Эта позиция лишает нас возможности выносить точные прогнозы, вычислять статистику, в принципе контролировать ситуацию и делать еще кучу всего умного с подобающе умными названиями из тысячи длинных слов, как будто одного нам не хватило выше серафимов…
– Мы говорим про равенство. У нас нет кристалла, у них – доступа к тонким материям из-за недостатка струн…
– Ты говоришь о справедливости, Рагуил, – с улыбкой поправил ее Михаил. – Как и всегда, что делает тебе честь, молодец, так держать. А я сейчас говорю про логику. Про безопасность, если хотите. Хотите вы безопасности? Так почему бы ее не обеспечить? Береженых берегут, в конце концов. А у коллег наших сейчас на роли хранителя потерпевший в аварии. Как мы можем быть уверены в его работоспособности? Как мы можем сваливать на него, немощного, столько работы особенно сейчас, когда от камертона остались одни обломки, а в соседней вселенной едва ли не война. Или что там. Я не слушал. Почему хотя бы на время не разделить обязанности? А уравнять весы можно и другими путями. Не знаю пока, какими, ну да найдутся среди нас и более светлые умы.
Гавриил смотрел на него. Смотрел не то с жалостью, не то с пониманием, не то еще с какими эмоциями, названий которых он не учил, хотя и прекрасно сознавал стоявшие за ними, но пока далекие от языка и широкой публики мысли. Смотрел, подбирая соус для очередного успокоительного кляпа, что помог бы выиграть время, еще немного времени. Смотрел, пока не заметил маленькую вспышку фонарика на телефоне. Сообщение. Время.
– Возможно, однажды все будет иначе, – сказал он, едва заметно, почти внутренним зрением, взглянув в сторону Рафаэля. – Со временем все принимает иной облик. Однако на данный момент прошу меня извинить. Время. Персональные задачи всем присутствующим известны. Собрание можно считать завершенным.
И, сказав это, вышел.
Зашелестели голоса, зашептали бумаги. Девятый вал стал мерно вытекать в открытые двери. Рафаэль соскользнул со стула, легким бризом промелькнул мимо них, и, оказавшись за спиной Михаила, наконец молвил без телепатии:
– Возможно, однажды не спасет. Лучше заранее сохраниться.
– Возможно, однажды он перестанет меня затыкать, – отозвался тот, сгребая со стола забытые свитки. А затем, добавил косовато: – Все они перестанут.
– Только без революции.
– Сказал Рафаэль! – фыркнул Михаил.
– Не лучшее сравнение, – возразил он, снова по привычке присев на край подоконника. – Как минимум, я был не один, а других это не касалось. Начальство не всегда благосклонно.
Михаил подобрал последний чертеж, вскинул голову, сдувая с лица непослушную прядь, и свысока оценив порядок в зале, придвинул на место, зацепившись носком сапога за ножку, последний стул.
– Возможно, мне тоже стоит обзавестись другом на стороне, – усмехнулся он, сминая бумагу в букет измучанных вееров. Вздохнув, посмотрел на друга, поджал губы, вскинул брови, и, всучив как ни в чем не бывало собранный мусор, хлопнул того по плечу: – Привет ему.
Едва не покачнувшись от такой дружелюбности, Рафаэль улыбнулся, проводил его взглядом до дверей и уставился на «подарок».
Сжечь? Жаль. Мгновение – по воздуху, закружившись изящной невесомой лентой, полетели хрупкие мотыльки. Холод посеребрил им тонкие крылышки. Замерзшие пальцы подтянули пыльник, пригладили складку. Время возвращаться. Время.
Глава 2
Солнечные зайчики скакали по стеклу ваз, прятались в капельках воды на листьях. Дом окутала полусонная тишина. Я выпуталась из пледа и вышла в коридор. Все двери были заперты, на стук никто не отзывался. Спуститься оказалось тяжелее, но вопреки опасениям, и лестница, и ковер, и даже кости остались целы. Высокая арка впустила меня в гостиную. По габаритам она превосходила все ранее виденные комнаты. У стен теснились огромные книжные шкафы, один угол, как горбатый кривоногий дракон, охранял рояль цвета жаркой безлунной ночи, другой – состарившийся до сыпучих тещин в кирпичах камин. На диване за кофейным столиком расположился Азар. Перед ним лежали какие-то бумаги разной степени древности, которые тот увлеченно изучал. Не смотря на неподдельный интерес к делу, мой приход не оставили незамеченным.