Мог ли знать тридцать лет назад бедный арабский студент, приехавший покорять США, что станет самоназванным шейхом, контролирующим почти пятую часть Африканского побережья?

Нет, конечно! Но так случилось. На все воля Аллаха!

И тогда, и теперь Джарваль опирался не на мудрых советчиков, а исключительно на собственный, отточенный до остроты опасной бритвы, разум. Никто не почешет спину лучше, чем собственная рука. Бисмилля!

С именем Аллаха, Милостивого и Милосердного, еще раз, с самого начала, думал он, делая маленький глоток раскаленного напитка.

Континент пересекает вооруженный до зубов конвой Метрополии. Куда и зачем едут — неизвестно. Якобы везут загадочный камень с письменами Древних. Якобы направляются в Бахр-Дар, в собственную колонию. Старательно избегают больших городов, оживленных троп и вообще населенных мест. Едут, фактически, по самому краю обитаемой зоны и даже слегка за ее краем, сквозь пустыню и бездорожье. Вот прямо сейчас они пересекают мертвые озера. Вброд! Уму непостижимо! Ни один африканец не приблизится к зараженной воде ближе, чем на сто шагов.

А эти едут прямо по ней. Зачем?

Непонятно…

Навстречу конвою выдвигается сравнительно небольшая группа американцев. Тоже неплохо вооружены и экипированы. Как попали в Африку — неясно. Якобы прилетели на самолете. Вот только авиации на планете не существует уже лет десять, если не все пятнадцать…

Ну хорошо, допустим, прилетели. Но зачем?

Декларированная цель еще более глупа — захват артефакта. То есть одни идиоты куда-то везут камушек, а вторые пытаются его отобрать. Логика прослеживается, если бы это было, ну… например, золото.

Но камень?

Да кому в наше время вообще нужен какой-то чертов культурный артефакт? В чем его ценность? Музейный экспонат? Как давно закрылся последний музей?

Да вот как раз, в аккурат после катастрофы, лет тридцать тому назад и закрылись. Причем все и сразу. И безумно дорогие раритеты внезапно оказались никому не нужны. Даже за так. Сложно представить, что кто-то решит купить за бешеные деньги простой камень для личной коллекции артефактов истории. Впрочем, а кому вообще сейчас нужны деньги? Значит, за камень придется заплатить едой или оружием.

Ну и кто, скажите мне, ради Аллаха, будет менять оружие на камень с буковками?

Отсюда вывод: ни о каких частных инвесторах даже речи не идет. Обе экспедиции собирали и спонсировали на уровне государства. А это уже совершенно иной расклад.

Что, черт возьми, сильные мира сего могли пообещать наемникам, коих отправили на верную смерть в пустыню? Вряд ли что-то материальное. На ум приходят только две вещи: идеология и религия. И то и другое — опиум, убивающий души.

Однако наемники поголовно реалисты и прагматики. Сказки о вечной жизни после смерти и абстрактные идеи, выражающие чьи-то политические интересы, их вряд ли заинтересуют. Да простит меня Аллах за богохульство, но именно такие люди наиболее здравомыслящи. Иметь с ними дела гораздо приятнее, чем с богомерзкими религиозными фанатиками или диктаторами всех мастей.

Никакой материальной ценности кусок кремния с отпечатками ладоней дикарей иметь не может…

Или — может?

А если его ценность не определяется деньгами?

В чем заложен краеугольный камень любой религии?

Верь в спасение, подчиняйся правилам, не греши чрезмерно, славь Бога своего, достойно прими смерть. А что будет с грешником после смерти, не имеет значения, можно пообещать любые блага, от проповедника не убудет. Все равно никто не проверит, ибо вернувшихся с того света нет.

Вот только поверит ли в красивую сказку наемник?

Да ни за что!

В чем суть любой идеологии? Навязать целевой аудитории особую систему взглядов, выгодную диктатору. Наряду с достоверными, очевидными и логичными идеями в состав идеологии вводятся сомнительные или заведомо ложные представления о мире в расчете на то, что среднестатистический обыватель глуп и недалек, и примет все за чистую монету.

Иными словами, суть идеологии недалека от религиозных мировоззрений. Живи как все, не нарушай законов, славь правителя своего и сдохни, когда придет твое время, со спокойной совестью.

Вот и получается, что артефакт не имеет материальной ценности, если каким-то образом завязан на мифологическое «спасение» или идеологическую составляющую.

Тогда неизбежно возникает следующий вопрос, плавно вытекающий из предыдущего, — а в чем его ценность заключается? И насколько она велика, что оправдывает просто космические расходы на организацию экспедиции в африканскую пустыню?

Задачка с двумя неизвестными. Попытка решить ее в лоб отнимет драгоценное время, а конвой все ближе и ближе. Нужно торопиться. Нужно думать быстро и ясно.