Клара почувствовала, как её желудок сжался. – Призрак?

– Да, литературное общество! Он шутил, что его война против идейных «пираний» не оставит ему шансов, – объяснил Рэгнар, его голос становился всё тяжелее. – Но в конце концов, он всегда шутил, и я им не верил. Однако на днях он выглядел устрашающе.

Кристиан, стоя рядом, наклонился ближе, его визит задел кожу. – И вы что, не предполагали, что за этим может стоять кто-то реальный?

– Если бы знал, – говорил Рэгнар, – я был бы в курсе! Давайте не забывать, он выдавался за шутника!

Мутное зерно их разговора заполнило воздух. Клара осознала, что предпосылки становятся всё более загадочными. Словно каждый элемент складывался в нечто большее, чем просто странная игра.

Чувствуя, что повисшая тишина начинает затягиваться, она решила взять на себя инициативу. – Рэгнар, у вас есть копия его последнего романа?

Рэгнар покачал головой. – Увы, нет. У него законченный экземпляр не дожил до конца. Если кому-нибудь нужно было его считать, то он говорил, что это не его проблема. Понимаете? Несоответствие! Меня всегда смешило.

Клара почувствовала, что их прерванный ток информации не может больше завести в заблуждение. Решительность её растет. Они должны углубиться в исследование связи Фредерика с местными писателями и выяснить, были ли споры в редакции и действительно ли его тревога была обоснованна.

Клара и Кристиан стояли в кругу свет кабинета клуба, окружённые шёпотом, сплетнями и недоумениями, которые постепенно заполняли пространство. Всё это наливалось новым смыслом, пока они общались с Рэгнаром, но каждый вопрос оставлял больше неясностей, чем давал ответов. В воздухе витало напряжение, как будто сама атмосфера находилась в ожидании какого-то откровения.

– Значит, вы не видели его последнего нереализованного произведения? – уточнила Клара, снова собирая мысли и загадки в чёткие строки. – У него есть наброски?

Рэгнар покачал головой. – Это была нелепая сущность. Он считал, что всё, что было написано, носит интимный характер, и поэтому, даже не дождавшись выхода в жизнь, он обсуждал это с мебелью…

Кристиан не выдержал. – Мебель? О чём вы говорите?

Рэгнар, видимо, не заметил недоумения и продолжил. – Он проводил свои последние дни в облачении слов, и порой, когда никто не мог его понять, он просто смеялся. Создавал литературные анекдоты. Так вот, его терзали и дебаты о том, был ли его роман чуть более чем размышлениями и зрением.

Клара смотрела на него, чувствуя, как внутри крутится вихрь сомнений. Каждый его ответ добавлял элементы к странной игре разума, а важные улики оставались запертыми где-то в недосказанности и тревоге. Как только она снова открыла рот, чтобы спросить, перерыв очутился под натиском громкого дискуссионного взвода – среди членов клуба царила полная неразбериха.

Именно в этот момент Кристиан потянул её в сторону. – Давай попробуем поговорить с другими членами клуба. Возможно, кто-то из них знает больше о том, что стояло за паранойей Фредерика.

Они переступили к другой части кабинета, стараясь выбраться из растянувшейся группы. На соседнем столе сидели два участника клуба, которые громко спорили о литературных достоинствах последних работ Фредерика и его екстремальном подходе к жанрам.

– Мы не можем себе представить, что его одиночество было чем-то нормальным, – говорила одна из женщин, её терзаемое лицо напоминало образ, вырезанный из старины. – У него всегда были мрачные увлечения, он фобии и всевозможные параноидальные мысли.

Клара почувствовала, что это была как раз та нить, которую они искали. Она подошла к ним, не теряя ни секунды. – Извините, могу я спросить, как вы относитесь к Фредерику и его обострённой реакции на жизнь, ему действительно было страшно?

Конец ознакомительного фрагмента.