Да еще и некромант этот!

Я попытался успокоиться и припомнить порядок медитации, который описывал мне Глебос. Все эти вдохи, движение энергии по телу…

Сзади басовито рыкнул зомби, добавляя мне прыти. Я бежал и раз за разом прогонял в памяти слова Глебоса — где именно должна течь воображаемая энергия, ее скорость, как фигуры и потоки должны сплетаться с другими…

Зомби здорово отвлекал, но я лишь бежал быстрее.

Меня может спасти только техника бега. Если залезу на дерево, то эта когтистая тварь меня оттуда достанет. Вероятность наткнуться в лесу на других авантюристов не нулевая, но довольно низкая. На двух я сегодня наткнулся, и, скорее всего, исчерпал лимит.

Я вспоминал рассказанное Глебосом с таким усердием, с каким никогда ничего не делал. Я настраивал движение энергий в теле так тщательно, как мог, синхронизировал с движением ног, но ничего не выходило. Я даже богов молил бы помочь мне, если бы они были живы, но эти мертвецы, в отличие от личей и призраков, не отвечали.

Первый удар я скорее предвидел, чем заметил — зомби зарычал над ухом, и я бросился в сторону. Лапа разорвала воздух, а я уже снова бежал к опушке.

Во второй раз мертвец рыкнул раздраженно, и я снова прыгнул вперед и вбок, уворачиваясь от когтей, но полностью уклониться не смог: лапа полоснула по плечу, раздался треск кожаной брони, и накрывший меня вслед за этим ужас оказался настолько сильным, что вымел из головы все мысли о беговой медитации.

Только энергия из тела никуда не делась. Попытка посмотреть на себя «изнутри» показала, что узор энергий словно сломался на десятки кусков, как детская башенка из кубиков. Что-то растворилось, но части фигуры уцелели и с потоком энергии переместились в голову. Получившийся конструкт завертелся, двигаясь совершенно иначе, чем советовал Глебос, но какой-то результат это дало: мир вокруг стал вязким, как кисель. Каждый шаг давался мне медленнее и тяжелее, будто мне на плечи накинули пару десятков килограмм, и загнали глубоко под воду, на илистое дно.

Двигаться быстрее я не стал — зомби по-прежнему находился в паре шагов за мной, но в этом замедленном восприятии мира у меня хватило времени, чтобы заметить прыжок монстра и увернуться. Я оттолкнулся от земли, до боли напрягая мышцы, и полетел в сторону, пропуская мертвеца мимо. И пусть он по-прежнему двигался чуточку быстрее меня, за время падения я успел придумать, что мне делать. Бежать к воротам, уворачиваясь от мертвеца, идея отличная, но лучше уж расправиться с преследователем, пока меня не выбило из этого состояния.

Я приземлился на ноги, но сразу добраться до мертвеца не смог: инерция мягко толкнула меня вперед. Пришлось пройти пару шагов, забирая вбок. Двигался я по-прежнему как сквозь воду, только теперь стал привыкать к этому состоянию.

Зомби стоял на четвереньках: он уже повернулся в мою сторону, и теперь медленно разгонялся, не сводя с меня подернутых поволокой глаз.

Я, медленно передвигая ногами, вытянул в сторону правую руку с зажатым стилетом. Мне нужно всадить металл в глазницу мертвеца, повредить его мозг, чтобы он перестал двигаться, и вместе с тем не попасть в его лапы, если он останется жив после удара.

Когда я подошел достаточно близко, мертвец дернул рукой, но я разминулся с когтями буквально на сантиметр, изо всех сил напряг руку, бросая кисть с клинком вперед, и… и в самый последний момент мертвец потянул голову вверх, пытаясь отвернуться от летящего кинжала. Это не помогло ему избежать удара, но вместо того, чтобы войти в глазницу, клинок ткнулся кончиком лезвия в кость скулы. И остановить я его уже не мог — инерция влекла оружие вперед.

Я смотрел, как натянулась и лопнула гнилая кожа. Клинок медленно вошел в рану, наткнулся на скуловую кость. Звук хруста совпал с ме-е-едленным стоном зомби. Чтобы не впечататься в стоящего на карачках мертвеца, я отпустил рукоять погружающегося в рану клинка и с трудом оттолкнулся от земли, под углом забирая влево. Инерция потащила меня дальше, но от лапы, которую поднял мертвец, я увернуться успел.

Чтобы оценить последствия своих действий, мне пришлось потрудиться. А когда я наконец обернулся, увидел, что мертвец лежит на земле и не двигается. Клинок вошел в кость по гарду. Думаю, вошел бы по рукоять, если бы не уперся гардой — ее вдавило в мертвую плоть, как скрепку в разбухшую бумагу.

Я перестал поддерживать конструкт навыка, и перешел в реальный мир. Тело разом стало легче, но меня все равно шатнуло. В ушах загудело, в голове поселилась непонятная слабость. Виски пронзило болью, и правый глаз подернулся какой-то мутной пеленой, проморгаться от которой не получалось. Радовала лишь царапина на плече: мертвец легко порвал броню, но коготь лишь скользнул по коже. Даже заражения не будет, только нужно обработать рану, как попаду в трактир.

Первым делом я попытался достать стилет. С первого раза вытянуть его не получилось — клинок надежно засел в черепе мертвеца, пришлось расшатывать его и тащить. Клинок противно скрежетал, в черепе хлюпало, чавкало, но самым мерзким было другое. Стилет погнулся.

Я вызвал на оружие оценку, и едва не заорал от ярости. Мой драгоценнейший клинок, мое сокровище больше не опознавалось. При попытке использовать на него оценку я не получал абсолютно никакого отклика.

Моя душевная боль была размером с ехидство Глебоса во время тренировки. Я мог использовать его гораздо дольше, мог продать за пару золотых и приблизиться к обучению в Гильдии. Теперь же зачарование слетело, а материал… Кажется, тувинский металл. За него я могу получить разве что пару серебряных монет. Гадство!