– Как утверждали древние, «Если женщина говорит: «Скажи честно, я не обижусь!», то молчи до последнего»! – сказала я, выдержала небольшую паузу и усмехнулась: - Однако подруга – это больше, чем женщина, поэтому задам наводящий вопрос: вы прекрасно знаете своего сына и уже составили некоторое впечатление о характере Локи. А теперь представьте себя нашей ровесницей и скажите, кому из них вы бы отдали сердце?

Романова уважительно хмыкнула и… потемнела взглядом:

– Мирославу двадцать один, но он все еще взбалмошный, избалованный и самоуверенный ребенок. А Ярослав в свои восемнадцать спокойный, ответственный и надежный мужчина. Вывод очевиден – пополнила бы ваши ряды. Причем любой ценой.

– А еще на один вопрос ответите? – слегка одурев от дополнения, спросила я.

– Да… – твердо пообещала она. Даже не поинтересовавшись, на какой именно!

Эта женщина опять сделала шаг нам навстречу, и я невесть в который раз за последние дни подумала, что не понимаю мотивов слишком многих ее решений. Тем не менее, снова отложила раздумья на потом и не стала подбирать красивую формулировку:

– К чему все эти тесты?

На этот раз вздох получился горьким:

– Я как-то говорила, что очень люблю своего сына. Но… так уж получилось, что ответственности за Империю во мне значительно больше. В общем, вчера днем я опять общалась с его невестой. Потом представила себе результаты деятельности союза взбалмошного, избалованного и на редкость самовлюбленного ребенка с красивой, образованной, но безалаберной пустышкой и разозлилась не на шутку. Да, вечером, поделившись своими мыслями с Таней, более-менее успокоилась, но сейчас, увидев перед собой сразу несколько потенциальных императриц, вдруг подумала, что Милослав ищет не там, не так и не тех. И размечталась.

– Да уж, тяжко вам приходится… - посочувствовала ей Лиза, а я осторожно дотронулась до ладони Романовой подушечками пальцев. Женщина несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а потом приоткрыла душу еще сильнее:

– Знаете, мы с Татьяной бросили попытки с кем-нибудь подружиться лет двадцать тому назад. Ведь во дворце просматривается и прослушивается каждый кубический сантиметр, любое слово или действие обязательно превращается в компромат, а интерес к какой-либо личности трактуется самым худшим способом из всех, гипотетически возможных. Да, у каждой из нас есть по кусочку более-менее защищенного пространства, но даже их приходится проверять, по три-четыре раза в год дергая к себе Фрола Логачева. Первые дни после того, как он уничтожает обнаруженные камеры, микродроны и другую подобную дрянь, мы по-настоящему расслабляемся и некоторое время радуемся жизни. А уже через несколько недель начинаем делиться самым сокровенным либо в личных сообщениях, либо в спальнях, либо еле слышным шепотом, да еще и касаясь губами уха. Мужу, который родился и вырос в таких же условиях, плевать. Детям тоже. А мы сходили с ума. До тех пор, пока не появились вы.

– С вами можно обсуждать все, что угодно, не боясь, что информация к кому-нибудь уплывет, валять дурака, не боясь показаться смешными, или уютно молчать… - еще более эмоционально продолжила Белкина.
– А еще у нас появилось место, в котором можно все. И это помогает выживать во дворце…

Супруги Императора понимали друг друга ничуть не хуже, чем Ярик и Забава, поэтому объяснение, начатое Татьяной Константиновной, было продолжено Анной Николаевной:

– Слово «выживать» отнюдь не метафора и было использовано не просто так: жизнь в окружении любителей копаться в чужом грязном белье, лгать в лицо и использовать любую представившуюся возможность в качестве ступеньки на пути к власти вынуждает контролировать себя с раннего утра и до поздней ночи. А еще просчитывать даже самые безумные варианты последствий каждого поступка, сказанной фразы или взгляда; обращать внимание на любую мелочь; держать в голове тысячи нюансов и так далее. Причем годами и не имея возможности отдохнуть или расслабиться. В общем, здесь, у вас дома, нам настолько хорошо, что это замечают даже муж и дети. Но они могут идти лесом. Вернее, уже идут, ибо регулярно посылаются куда подальше. Но это уже совсем другая история, которую я расскажу после того, как остыну в купели!

Последнюю фразу она договаривала от двери. Потом вынеслась из сауны и скрылась из глаз. Впрочем, громкий плеск и довольный визг позволили представить картинку во всех подробностях. Еще через полминуты створка снова уехала в сторону, и Императрица, ворвавшись обратно, забралась на свое место, деловито поправила чуть съехавшую чашку лифчика и с наслаждением вдохнула горячий воздух:

– У-у-ух, как же тут здорово!!!

Потом тряхнула волосами, обрызгав нас ледяными капельками, запрыгнула на свое место и ухмыльнулась:

– Так вот, о страдальцах, идущих лесом: после того как вы, сославшись на неотложные дела, отклонили первое приглашение на званую молодежную вечеринку, наши сыновья обиделись не на шутку. Еще бы, они успели раззвонить своим друзьям и однокурсникам, что на гулянке будут настоящие порубежницы, а тут такой облом. Часам к восьми вечера кому-то из их советчиков «пришла в голову» светлая мысль пригласить вас лично. К этому времени большая часть компании была уже навеселе, поэтому из дворца вылетело полтора десятка флаеров, примчалось к вашему особняку, но он оказался закрытым! А дежурный диспетчер заявил, что вы улетели в город еще в полдень и еще не возвращались.

– Вчера днем, с трудом продрав глаза после затянувшейся попойки, Леня заявился ко мне вроде как посмешить. И в процессе рассказов о проделках друзей как бы невзначай поинтересовался, не в курсе ли я, чем таким серьезным вы занимались накануне… - продолжила Белкина, сочла, что ей достаточно, и перебралась на нижнюю полку. – А после того, как я рассказала о происшествии в «Аленьком цветочке» и последующей «дойке» коровки из рода Бычковых, он умчался к Мирославу. Делиться новостями. Потом они через своих телохранителей раздобыли записи вашего боя, впечатлились и добрых полчаса обсуждали грациозные движения самых главных участниц боя – порубежниц…

Самое «важное» началось после этого – насмотревшись на меня с Забавой, Мирослав и Леонид решили устроить еще одну вечеринку, недолго думая, отправили нам приглашение, а мы снова ответили «искренним сожалением». Объяснив, что связаны условиями очень жесткого контракта. Парочка, оскорбленная до глубины души, рванула к отцу. Жаловаться. И огребла по первое число – Петр Николаевич заявил, что обижаться не на что, ибо мы, вероятнее всего, улетели на сьемки рекламного ролика. То есть, заняты делом, а не прожигаем жизнь в компании таких же обалдуев, как они. «Обалдуи» включили головы и решили зайти с другой стороны – пришли к Анне Николаевне, спросили, собираются ли они с Татьяной Константиновной к нам на тренировку в понедельник утром, получили утвердительный ответ и потребовали, чтобы их взяли с собой. А Романова их отбрила: