— Ну и славно. Я рад.

Когда за тобой ухаживает любящий мужчина, болезнь отступает намного быстрее. По — крайней мере, сегодня вечером я чувствовала себя вполне сносно. Да, кашель, насморк и больное горло никуда не делись, — такой роскошный букет не может исчезнуть по щелчку пальцев — но меня уже не качало и не было желания ухватиться за стеночку, чтобы не упасть.

И я чуть не упала, когда в очередной раз вышла из своей спальни на кухню, чтобы налить воды в стакан. Андрей спал в гостиной на диване, положив голову на сложенные руки. Вот черт! Паршивая из меня хозяйка! Я не спросила, где он проведет ночь, а Серковский не стал уточнять, в очередной раз отправляя меня на отдых. .Ч.и.т.а.й. .на. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Во сне черты его лица смягчились, разгладились, на губах то и дело появлялась легкая улыбка. Интересно, что снилось Барсу? Я вернулась в спальню, достала из шкафа подушку и плед.

— Спасибо, Ника, — пробормотал он, не открывая глаз, когда я неуклюже пыталась подложить вместо ладоней мягкую подушку и укрыть пледом. — Отдыхай. Если что — я рядом.

М-м-м… тактика Андрея приносила свои плоды: я привыкала к его присутствию, а фраза «я рядом» не казалась формальностью, но подтверждалась жизнью. Он здесь, в соседней комнате, его квартира — на одной лестничной площадке с моей. Рядом…

=59=

Новый день начался с визита знакомого доктора.

— Добрый день, леди. Как себя чувствуете? Рассказывайте, не стесняйтесь. Между пациентом и врачом не может быть тайн, — ворковал Давид Исмаилович, извлекая из саквояжа фонендоскоп. — Итак, я слушаю.

— Добрый день. У меня все хорошо, — пытаясь откашляться, я гневно сверлила взглядом Барса, стоящего в дверях спальни. Тот делал вид, что ни в коей мере не причастен ко всему происходящему, но, когда я начала снимать топик, чтобы доктор послушал легкие, скрылся в соседней комнате. — Вам не стоило беспокоиться.

Тихо фыркнув, замолчала, подставляя грудь, а потом и спину под металлический кругляш фонендоскопа.

— Я ни на что не намекаю, юная леди, — тихо, почти интимно, шепнул пожилой доктор, — но на моей памяти вы — первая, не входящая в семью Серковских, к кому Андрей Георгиевич привез меня практически силой. Вчера утром я был так занят, но мой друг оказался очень убедителен… — он закатил глаза к потолку и цокнул. — Цените это.

Не намекает? Да он в лоб сказал, что… Вот черт! Ну ладно, поняла я! Просто Барс даже не предупредил, что меня ожидает очередной осмотр, просто поставил перед фактом, а я так не привыкла.

— Лечение приносит результаты. Продолжайте принимать лекарства, любите свой организм и скоро сможете порхать, как бабочка, — резюмировал Давид Исмаилович, пряча медицинский прибор в стильный саквояж.

Проводив доктора, Андрей вернулся. Хм… футболка на нем другая. Видимо, с утра успел заглянуть к себе и переодеться. Шустрый. Но я тоже не отставала: занялась приготовлением завтрака, невзирая на протесты большой кошки.

— Тебе нужно отдыхать, Ника.

— Сколько спать можно? — отбивалась я, — Скоро пролежни образуются и мышцы начнут атрофироваться, — пританцовывала, вспоминая известную фразу из мультика про Машу. — Сейчас мы будем кушать, сейчас меня накормят…

Я извлекла из недр холодильника творог, яйца, сметану и баночку карамели. Так, это — для меня, а чем кормить Барса?

— Прав был Давид: нет на тебя управы. Стоило болезни отступить, как ты уже нарушаешь режим, — бурчал Андрей, не замечая моего задумчивого взгляда.

— Хватит ворчать, лучше скажи, что ты обычно ешь на завтрак? — да, голос еще не звучит, зато я бы прекрасно могла разговаривать по-французски, — прононс был отличным — жаль только, что языка не знала.

— Эспрессо.

— И все? Пить черный кофе натощак — вредно. Ничего, сейчас мы что-нибудь придумаем…

И я придумала. Омлет с помидорами черри и беконом, бутерброд со сливочным сыром, листом салата и красной рыбкой, ну и кофе, разумеется. Эспрессо. Вкус нашего поцелуя, что случился давным-давно дождливым летним днем на крыльце дворца Серковских.

Кстати, после того, как дом был сдан, «ИнтерФант» получил несколько крупных заказов от сильных мира сего: во время первого приема во дворце Император озвучил имя дизайнера. Я об этом не знала, но добрые люди сообщили. Конечно, это было приятно.

— Вкусно! — заявил Барс, доедая омлет. — Никакой Мишлен не сравнится с домашней едой.

Ну и хорошо, ну и славненько. Мои сырники с карамелью и теплым молоком тоже вполне удались. Загрузив грязную посуду в посудомойку, я нажала пару кнопок и развернулась к мужчине.

— Какие у тебя планы на сегодня?

Глаза цвета грозового неба смотрели на меня внимательно, изучая, словно стремясь получить ответ на важный вопрос.

— Ты меня выгоняешь? — за показной легкостью и иронией скрывалось напряжение.