Он обхватил меня руками, вцепился в плечи сильными пальцами, прижимая к себе, закрываясь от… от чего — то страшного. Мы вышли из машины и сели на лавочку. Я обнимала Рому, гладила по голове, ожидая, пока он восстановит дыхание и перестанет икать.

— Сделай глоток, — в руках Андрея — открытая бутылка с водой. — Это поможет.

— Аааа… — тихо стонал Рома, пытаясь трясущейся рукой поднести горлышко к губам. — Мама…

— Пей, мой хороший. Потом поговорим.

Пока я успокаивала сына, Серковский исчез в машине и вернулся с его телефоном в руках.

— Ммм… — замычал мой мальчик, едва увидев знакомый девайс. Его опять затрясло, плечи окаменели, пальцы свело судорогой.

Боже! Это страшно! Страшно смотреть, что происходит с ребенком! Я еще не знаю, что именно случилось, но последствия просто ужасающие! Надеюсь, что все обойдется и мне не потребуется помощь медиков.

Андрей показал сообщение, которое пришло на ватсап Ромы с неизвестного скрытого номера. Я в ужасе закрыла глаза…

«Твой отец — убийца. Тор не хотел, чтобы ты родился. Он заплатил твоей матери, чтобы она от тебя избавилась. Ты никому не нужен.».

— Мам, это ведь неправда? — зеленые глаза, наполненные слезами, смотрели на меня с мольбой и надеждой. — Тор не хотел меня убивать, да? Это все вранье, скажи!

— Да, мой хороший, — я зажмурилась, собираясь с силами. Нужно звучать убедительно, чтобы успокоить сына. — Конечно, вранье, — гладила его по спине, перебирала волосы. — Ты сам знаешь, что Тор — известная личность. Кто — то позавидовал, что вы вместе играете на корте, вот и написал гадость. Наверное, он очень хотел оказаться на твоем месте и иметь право называть Олега отцом…

— Ты говорила, что он не хотел семью, — прошептал ребенок, с трудом переводя дыхание.

— Да, говорила, и я не отказываюсь от своих слов, — еще недавно я была готова растерзать Торопова, разорвать собственными руками, а сейчас мне приходилось спасать его репутацию. — Помнишь, ты видел следы от операции на его ноге?

Частые кивки вместо ответа. Хорошо. Истерика прошла, желание разобраться вышло на первый план.

— Помню. Я видел много шрамов.

— Да… так вот, когда я была беременна, Олег лежал в больнице. Врачи долгое время не знали, удастся ли им спасти ногу, или твой отец навсегда останется инвалидом…

— Ему тогда было не до нас?

— Именно, — я вытерла слезы с лица ребенка бумажным платком, который подал Андрей. Он все это время стоял рядом, молча слушал наш диалог. — Тот, кто написал эту гадость, хотел поссорить тебя и Тора. Сделать так, чтобы ты его ненавидел.

Объяснение было притянуто за уши и имело массу пробелов и тонких мест, но для психики ребенка его хватило, чтобы справиться с накатившим ужасом. И слава Богу, потому что в противном случае мне бы пришлось вывернуться мехом внутрь, оправдывая исчезновение отца из жизни сына.

— Он хороший, правда. Пусть папа долго жил без нас, но сейчас он часто мне пишет, мы созваниваемся, — Рома шмыгнул носом, поудобнее устроился в моих руках. Как котенок, свернулся клубком и сопел, приходя в себя. — Тор говорит, что любит меня и тебя, ведь ты — моя мама. А недавно сказал, что я делаю успехи на корте и смогу выступать на серьезных соревнованиях.

Тема разговора плавно менялась в лучшую сторону. Я смогла тихо выдохнуть и расслабиться, а Серковский ловил каждое наше слово.

— Конечно, сможешь, если захочешь. Я всегда говорила, что ты — талантливый ребенок, — звонко чмокнула его в нос. — Умный, целеустремленный и упрямый.

— Упрямство — плохое качество, — фыркнул сын.

— Хорошее, если оно направлено на достижение цели, — я раскрыла руки, позволяя мальчику встать с моих колен. Он размял ноги, покрутил головой, оглядываясь по сторонам.

— Ма, я сбегаю… — махнул рукой в сторону кабинок.

— Да, конечно.

Рома скрылся за дверью, а я закусила губу, стараясь не расплакаться: тело словило отходняк. Ребенка отпустило, а меня начало потряхивать так, что зуб на зуб не попадал.

— Тихо, моя хорошая. Я рядом, — Серковский моментально подхватил меня в объятия, окружил теплом, своим запахом, сильными руками. Гладил по волосам, шептал в висок, обжигая кожу. — Я разберусь, кто написал Роме эту мерзость, не волнуйся. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю.

Едва дверь кабинки пришла в движение, я высвободилась из хватки Барса. Вздох сожаления раздался прямо над ухом.

— Я в порядке, мама. Мы можем ехать.

— Едем, — Андрей открыл дверь и подсадил Рому в салон. — Я возьму твой телефон, чтобы узнать, кто автор сообщения. Потерпишь несколько часов без связи?