Шрифт:
Может быть, по прошлой жизни и недолюбливал я собак. Но теперь не хотелось даже представлять, как будет маяться пёс в мешке среди леса.
— Если жить будем, выпущу, — кивнул напарник.
— Значит, надо выжить… Готов? — я вытащил револьвер, а Тулуш снял с плеча ружье.
— Саныча, можно я первый пойду? Я бесшумный, как змея.
— Нет… У тебя волына ненадежная, с осечками. Первый я пойду.
Сказал так, потому что чуял, что без крови нам сегодня никак не обойтись. Надеюсь, это будет не наша кровь. Но загадывать не приходится.
— Пошли, — прошептал я и двинулся по направлению к черному в рассветной полутьме силуэту дома.
Глава 6
Тулуш тенью скользнул по ступенькам крыльца, и умудрился сделать это так, что ни одна доска не скрипнула. Он оглянулся и кивнул. Я дал отмашку.
Салчак должен был открыть дверь, а уже после я бы ворвался внутрь и взял бы беглецов, пока спят. Но дверь оказалась заперта.
Вот тебе и не запираются они в Мохово, вспомнил я слова Демидыча. Некстати я на него положился.
Я осторожно обошел дом, осмотрел его. Окна оказались еще и наглухо заперты на ставни. Забаррикадировались, гады. Если начну ломать ставни или дверь — непременно услышат и начнут пальбу. Нужен другой план… Ждать рассвета и, когда соизволят выйти, брать? Или что-то другое? Думай, Сан Саныч, думай…
Мы отошли от дома, чтобы всё обсудить.
— Дом деревяшка, поджечь нада… — вдруг предложил Тулуш. — Крысы выскочить — и тут мы! Хоба!
— Вместе с крысами и люди пострадают, и дом, само собой, — возразил я.
А сам призадумался, ведь ход мыслей напарника мне нравился. Его план с пожаром бы только доработать.
— Тогда ломать будем, — продолжал Салчак. — Пойду лом искать, или топор нада.
— Погоди, — я пригасил его рвение. — Есть одна мысль… Пожар мы и вправду устроим, вот только немного другой. И нам бы помощника — нет, помощница нужна. Иди срочно за Верой. Буди ее. Мухтара только не отвязывай, пускай там ждет.
Пока Тулуш ходил за Соколовой, я, стараясь максимально не шуметь, натаскал из леса хвороста и сложил ветки за домом, возле сарая. Добавил в кучу еще и несколько добрых березовых поленьев, что стянул у соседей. Хворост сухой и тонкий, вспыхнет, как порох — ярко, но слишком ненадолго. А вот поленья не дадут костру быстро прогореть.
Тем временем вернулся Тулуш с заспанной Верой.
— Вы что, без меня пошли? — негодовала она, потирая глаза.
— Ты так спала сладко, не хотелось будить, — усмехнулся я.
— А сейчас зачем разбудил? — с подковыркой спросила девушка, ежась от ночной прохлады и кутаясь в мою олимпийку.
— У тебя будет роль. Умеешь говорить по-старушечьи?
— Что?
— На пенсионерском скажи что-нибудь.
— Ну-у… пойду в собес схожу… Вот молодежь пошла, ни стыда ни совести… Нас-то по-другому воспитывали…
— Нет, я имел в виду, голос сможешь старый сделать?
— Зачем?
— Надо, Вер.
— Та-ак пойдё-от? — проскрипела Вера голосом Бабы Яги.
— Отлично, только сделай испуганным голос и кричи: «Пожар! Пожар!» Только тихо…
— Морозов, как можно кричать тихо? — снова возмутилась она.
— Тогда обойдемся без репетиций, — сказал я и подпалил пучок сена, а после сунул его в «пионерский» костер, сложенный шалашиком высотой почти с человеческий рост.
Пламя полыхнуло, огонек, бодро похрустывая, побежал по веточкам, лизнул поленья и занялся на бересте. Через несколько минут огонь полыхал так, что подойти ближе чем на пять шагов к костру было невозможно.
— Пора! — скомандовал я и кивнул Вере на дом. — Все как договаривались.
Она подбежала к окнам и стала отчаянно колотить по деревянным ставням и вопить хрипло, по-стариковски:
— Ой, беда! Соседушка! Горим! Мы горим — и вы уже полыхаете! Спасайтесь скорее! Просыпайтесь!
— Всё! Уходи! — прошипел я, махнув Вере, когда разглядел, как в щелке между ставнями блеснуло желтое пятно.
Видимо, там свечу зажгли.
Но Вера не унималась и продолжала причитать и долбиться в окно, совсем в роль вошла. Черт… Если бандюки ее срисуют, то всё сразу поймут. Ведь стучится к ним не бабка деревенская вовсе, а красавица в городском спортивном костюме.
— Уйди! — шикнул я громче, а сам стоял уже за крыльцом.
Вера, наконец, поняла, что оставаться дальше под окошком опасно, и скрылась за сараем. Тулуш встал с другой стороны крыльца.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появился мужик с двуствольным обрезом. Уже и распилить ружье успели, гады. Хотелось его вальнуть без предупреждения, но тогда остальные двое зашкерятся и кучу делов натворят ненужных. Нет, ещё не тот момент.
Я вжался в стену и ждал. Мужик увидел зарево за сараем и заорал, обернувшись внутрь дома: