А их главарь перестал сипеть и потерял сознание лишь через несколько бесконечных секунд прожарки.

Поднимаясь на ноги, Ратмир поморщился и резко отдёрнул свою руку от лица ублюдка. С чавкающим звуком заточка вытянулась из глаза следом за пятернёй. И боец брезгливо отбросил тело в яркой робе к остальным арестантам.

В тот момент, когда ветеран поднял раненую ладонь перед собой, недовольно рассматривая застрявший в ней клинок, в дверь громко постучали. И из-за неё послышался приглушённый голос того самого жилистого вертухая:

— Э, пробитые! Чё у вас там? Всё норм?

На несколько мгновений повисла тишина. И взгляды валявшихся на полу арестантов с надеждой метнулись к двери, когда с обратной стороны послышалось ещё и звяканье связки ключей.

Но если вертухай не зашёл сразу, значит, на самом деле, не горит желанием застать этих тварей за работой…

— Ой, дяденьки, не надо-о! Не надо, больна-а-а-а!!! — Продолжая замахиваться на ублюдков палкой, я заверещал в лучших традициях своего братца — в те моменты, когда он притворялся покалеченным жертвой наших подстав. И вдобавок постарался взвизгнуть примерно так же сипло, как только что вырубившийся главарь этих извращенцев. — И-и-и-и-а-а-ах-х-х!!! А! Ах! А-ах!!!

— Тьфу, ты… — В перерывах между моими всхлипами из-за двери послышалось брезгливое ворчание. — Быстрее там давайте! Полчаса ещё у вас…

Но звон ключей начал удаляться. А потом вовсе стих.

Перестав причитать и стонать, я отвернулся от двери. И тут же наткнулся на угрюмый прищур ветерана. Который разглядывал меня сквозь окровавленные пальцы раненой пятерни. И от этого прищура я автоматически сжал занесённую палку покрепче…

Боец, тем временем, снова не торопясь сфокусировал взгляд на торчащей из ладони рукояти. Затем медленно сжал её покрепче и резко выдернул заточку одним движением. Шумно выдохнув при этом через нос.

Медленно опустив истекающую кровью руку, он перекинул заточку в ладони клинком ко мне…

Я чуть отступил, продолжая держать палку наготове:

— Короче, Меченый… Я тебя спас. Но в благородство играть не буду…

То лишь ещё сильнее нахмурился:

— Спас? — Ветеран коротко покосился на главаря извращенцев, который так и валялся в стороне без сознания, пуская парок от обожжённого затылка. — Ты? Меня?

— Что-то мне подсказывает, что ты не был готов к тому морю удовольствия, что этот урод для тебя готовил… — Я, в свою очередь, проиллюстрировал свои слова выразительным взглядом на обрывки его цепей. — Ты же, надеюсь, не сам себя сковать попросил?

Ратмир тоже глянул на оплавленные звенья и снова покосился на безглазого ублюдка. Досадливо поморщившись, он всё-таки опустил руку с зажатой в кулаке заточкой:

— Ну и вали тогда, пацан. Будем считать, что пока квиты… — Словно потеряв ко мне интерес, он завертел головой. И, заметив в тележке с бельём кучу стираных наволочек, повернулся ко мне спиной, отложил заточку, вытянул из тележки одну из тряпок и принялся торопливо обматывать белую ткань вокруг окровавленной ладони.

Наблюдая за этими движениями, я негромко проговорил ему в спину:

— Брошенный воин примет помощь…

Ветеран тут же замер. И сжал свободный конец ткани в кулаке.

— Кто? — Послышался его хрипловатый бас.

— Что «кто»? — Такого вопроса я точно не ожидал. И сам слегка опешил.

— Кто слил тебе текст? — Он повернул голову вбок, внимательно прислушиваясь к ответу. — Чёрные? Или кто-то из наших?

— Из ваших?

Ветеран выдохнул с негромким рычанием.

— Да ладно-ладно, не кипятись. Сама Ханга его при мне напела

После моего ответа, Ратмир медленно обернулся обратно уже полностью. Угрюмое презрение на его лице медленно сменилось на недовольное удивление.

И я поспешил развить тему дальше, пока полностью владел его вниманием:

— С марамуреш мне переводил приятель из ликеума. Но я не уверен, что он всё правильно понял. И думаю, что ты поможешь мне разобраться точнее.

— Я? — Перерезанная длинным шрамом бровь вопросительно вскочила вверх. — Помогу?

— Честно говоря, мне казалось, что ты сообразительней. Всё-таки в комвзвода разведки абы кого не нахначают… — Заметив, как израненное лицо моего собеседника снова приобретает выражение крайнего недовольства, я поспешил перейти к конкретике. — Исполнять это пророчество, которого ты так боишься, я и сам не хочу. По крайней мере, до конца…

— Тогда я могу помочь тебе сделать из этого петлю… — Ветеран жутковато ухмыльнулся и кивнул в сторону тележки с бельём. — Чтобы вздёрнуться прямо тут, на лампочке. После твоих воплей вопросов о мотивах ни у кого уже не будет…

Я, в свою очередь, пока не опускал палку:

— У меня немного другие планы на жизнь… По крайней мере, не такие короткие.

Ветеран пожал плечами и снова опустил взгляд на раненую руку. Зажав зубами край ткани, он с треском разорвал свободный конец наволочки. Сделав простой узел, боец поплотнее затянул повязку всё так же с помощью зубов.