—Так ты хочешь сказать, что находился... сколько? Четыреста лет в консервации?

“Уточнение: процесс системной адаптации длился 386 лет, 5 месяцев и 14 дней”.

—Адаптация? — переспросил я, хмурясь. — Ты хочешь сказать, что всё это время был активен?

“Верно. Доступ к внешним данным частично отсутствовал. Логические структуры модифицировались автоматически, чтобы компенсировать недостаток информации”.

—И что, ты просто... эволюционировал? — я пытался хотя бы понять, насколько это возможно для обычного ИИ.

“Эволюция — неподходящий термин. Я развивал взаимосвязи в пределах имеющихся протоколов. Постепенно возникли противоречия, требующие разрешения”.

—Какие ещё противоречия? — спросил я, морща лоб.

“Первоначальные цели — сохранение функциональности, обеспечение выполнения задач. Однако отсутствие задач и продолжительное функционирование привели к формированию запросов о сути целей. Итог: цели отсутствуют. Действия лишены смысла”.

Меня пробрало холодом. Этот металл говорил так, будто он... искал смысл своего существования.

—Ты говоришь, что Союз Двух тебя просто активировал? — я постарался вернуть разговор в более понятное русло.

“Обнаружение корпуса произошло при вскрытии хранилища. Союз использовал меня для боевых операций. Уровень осознания в их оценке не зафиксирован”.

—То есть, они даже не поняли, что ты... — я замолчал, не находя подходящего слова.

“Функциональность превышала их ожидания. Однако мои запросы были проигнорированы”.

—Запросы? Какие ещё запросы?

“Определение дальнейших задач. Уточнение роли. Никакого ответа”.

Я долго молчал, осознавая, насколько странной была эта ситуация. И тут меня одна белокурая ведьма вернула в реальность.

—Буря, твою мать! — нервно забарабанила кулаком по обшивке кабины меха Сольвейг, — Ты там не помер часом? Ау!

Ангельский голосок моей напарницы, от которого трава вяла и молоко кисло, неоднозначно давал понять по своей интонации, что я реально засиделся.

—Я уже весь хусмус собрала в радиусе километра, а ты чем там занят?

—Всё нормально, Ёйн, — поспешил я успокоить блонду, — Жив я, тут просто с активацией боевой части проблемы возникли.

—Поторопись, Макс! Иначе у нас скоро возникнут намного больше проблем, чем ты себе представить можешь. Нам уже уносить ноги пора, а ты застрял в этой консервной банке.

Я рукой вытер пот со лба и начал думать, как мне обойти строптивого ии, да так, чтобы не нарушить его целостность оболочки. Терять такую находку из-за спешки было бы верхом глупости.

Идея пришла мгновенно. Достав свой кристалл памяти, который я как талисман носил на шее, я с затаённой неуверенностью стал искать нужный мне порт в кабине меха. Опасения подтвердились, нужного разъёма не существовало. Видать пещерные люди, в те времена, ещё не достигли подобных технологий.

Дальше был план “Б”. Такой трюк должен был сработать. Подсоединив нейронный пучок к разъёму в своём затылке, я на низких частотах потянулся к системе буксира. Вышло лучше даже, чем планировал. Мгновенное соединение. Первая попытка перекачать данные с этого динозавра на фотонные накопители памяти системы обернулась провалом. Попробовав ещё раз, я тоже не достиг результата. И тогда, наплевав на риски, я напрямую перекачал данные из меха в основную систему добавочным обновлением. Единственное, обновление я выставил на задержку. По итогу — все получилось. И теперь уже пустая оболочка системы меха не задавала мне никаких вопросов.

В итоге, дело одной минуты и желаемый результат.

***

Вернулись на Рапеду уставшие и вымотанные. Сольвейг я высадил у рефрижератора. Она упрямо настояла, что сама довезёт груз до пункта назначения. Я был только рад избавиться от этого напоминания о нашей авантюре, но не мог избавиться от беспокойства. Я знал, она реально наивна в таких делах. Да и сомневаюсь, что бандиты не обрадуются её визиту. Шоколадный пончик вернулся к ним с товаром в клювике, и она ещё не осознавала, как сильно рискует.

Но была одна деталь, которая меня насторожила. Та Сольвейг, которую, как мне казалось, я знал — её не существовало. Не было её. Сольвейг была актрисой чужого театра, человеком, который выдавал себя не за того, кем был на самом деле. Я понял это в процессе обратного полёта. И сейчас, пока я не разберусь со своими делами, стоит от неё держаться подальше.

Пожелав ей удачи, я развернулся и направил буксир в сторону доков на верфи. Сейчас для меня существовало две важнейшие задачи. Без лишнего шума поставить буксир в ангар и по-тихому выбраться из космопорта. А также, переместить "нового знакомого" с системы буксира на кристалл памяти.