Она хотела сказать что-то еще, но нас отвлек звон колокольчиков. Невольно мы, как и остальные, устремили взгляды на вход, желая узнать, кто же новый посетитель. Я ожидал увидеть очередную парочку влюбленных, но внезапно для себя ошибся.

В помещение вошло трое мужчин в армейской форме. Видеть таких в городе в последнее время было привычным делом. Из-за нехватки сил стражи в город были привлечены некоторые из армейских частей. Их патрули также находились в городе для обеспечения порядка.

«Тоже, что ли, сладостей захотели?» — подумал я.

Однако тут же стало ясно, что все не так радужно. Три солдата вошли и неторопливо огляделись.

— Че, может здесь уже осядем? — произнес низкий и плечистый, стоявший в центре. — А то с утра не жрамши.

— Быка бы съел, — произнес второй солдат. — А лучше трех.

Третий в это время громко закричал на всю кофейню:

— Эй, служка! Сюда иди да поскорее!

Они заняли один из столов недалеко от нас. Майка поморщилась от запаха пота. Неудивительно — даже на вид одежда солдат выглядела грязной, будто те ползали непонятно где. Судя по поведению, настроение у них было соответствующим.

Тем временем к ним подошел официант.

— Каши нам с мясом и запить чего, — произнес тощий, пока его два напарника подкалывали друг друга. — И поскорее.

Я только хотел задаться вопросом наличия таких блюд в меню, как официант озвучил мои мысли.

— Простите господа, — произнес он. — Но мы готовим только кондитерские изделия. Каши нет…

— И че для воинов даже еды не приготовите? — тут же нахмурился худой. Его два товарища также рассердились.

— Но мы не можем… — начал было официант, однако терпение военных лопнуло.

Низенький, поднявшись, отвесил бедному официанту леща.

— А ну делай, что говорят, а то хуже будет, — прорычал он. — БЫСТРО!

Напуганный вусмерть официант испарился. В это время в кафе атмосфера разительно изменилась. Вместо романтичного флера, приправленного запахом ванили, пришел страх.

Это не замедлило сказаться. Тут же сначала одна пара, потом и остальные начали покидать свои места.

Я посмотрел на Миру, удивленный тем, что защитница не вмешалась. Та напряженно поглядывала на военных, но не сдвинулась с места. Те также заметили её и, кажется, не обратили особого внимания.

— Мира, ты чего? — произнесла Майка. — Скажи им, чтоб убирались, или это сделаю я.

Она была права в своем негодовании. Военных уважали за то, что они помогают охранять порядок, но это уже было слишком.

— Я не могу, — выдохнула Мира. — У них свои военные контролеры.

— У нее бзик на этих законам, — пояснила мне Майка, поморщившись. — Ладно, тогда я…

— Сиди, — осадил я ее. — У нее бзик на законах, а у тебя чувства самосохранения, похоже, нет.

К сожалению, пристальные взгляды, бросаемые сестрами на военных, привлекли обратное внимание.

— А вы че вылупились? — повернулся к нам тощий.

Пока мы говорили, напуганные посетители уже почти бегом покинули кафе. Остались только мы, что невольно лишь усилило внимание к нам. Теперь уже все трое смотрели на нас. И судя по взглядам, им особенно не понравился я, сидящий в окружении двух симпатичных девушек.

— Гля, — повернулся к своим низкий. — Пока мы по уши в грязи шастаем, мажонок кайфует да баб трахает.

То, что я был в одежде ученика Хардена, их, кажется, ни капли не испугало. Возможно, все из-за отметки первокурсника.

— Эй, салага, — обратился ко мне высокий. — Классно тебе, да? А бабами с настоящими мужчинами поделиться не хочешь?

При этом военные сидели, не двигаясь. Затевать драку они, похоже, не собирались, а вот поиздеваться над слабеньким парнем им было явно в радость.

— Поделись-ка! — гагакнул низкий. — А мы тебя научим, что правильно делать с ними надо!

Кажется, ситуация им понравилась, ведь рядом не было никого, кто мог бы поставить их на место.

Все трое захохотали. Я же ощутил отчетливое желание стереть всех троих в пыль. И я мог легко это сделать, вот только я жил в государстве, где действовали законы. Нападение на троих даже без убийства вызовет скандал. А если найдутся те, кто захочет его раздуть, то проблем вообще не оберешься.

«Мне-то плевать, — вздохнул я. — А вот Миру попрут со службы».

Работа в страже была фактически смыслом жизни девушки. Такой вред я ей нанести не мог. Но и просто позволить издеваться было нельзя. Майка рядом уже кипела от ярости.

— Ну так что, мажонок? — обратился низенький. — Чего молчишь?

Из моей груди вырвался едва слышный смешок.

Я не просто молчу, я судьбу вашу решаю, ублюдки.

В прошлой жизни я бы, наверное, и ухом не повел на оскорбления от каких-то идиотов. В этой же все было другим, и в первую очередь я сам. То ли подростковые гормоны, то ли изменившаяся личность давали о себе знать, но я не мог просто так спустить все на тормозах.