– То есть, чтобы уничтожить эту тварь, нужно ударить по ней Огнём, Землёй, Водой и Воздухом? – уточнила я.

– Да, – подтвердил босс. – Сегодня среда. Фестиваль Лесных Песен на Русалочьих Озёрах начнётся завтра, а в ночь на воскресенье он планирует нанести удар. Надеюсь, ты в полной мере понимаешь ответственность своего задания.

– Разумеется, – закивала я. – И… кто мой напарник?

– Чем позже ты его узнаешь – тем лучше. Чтобы не привлекать внимание Пожирателя Лесных Песен, его лазутчиков, ваша встреча должна выглядеть как случайная и спонтанная. И желательно, чтобы остальных стихийных магов вы с напарником нашли поближе к дате икс. Если найдёте их сильно рано – Пожиратель может заподозрить. И нанести неожиданный удар по вам так, что вы не будете готовы и до ночи на воскресенье не доживёте.

– Задание поняла. И какой стихии мой напарник, ты этого тоже не скажешь? – посмотрела я выжидательно на босса.

– Не скажу.

Мысль о том, что мне дали какого-то напарника, о котором я ничего не знаю, мотивации мне не прибавила. Что за напарник, сработаемся ли с ним? Вдруг он окажется полным идиотом? Хотя нет, не должен, раз такое дело серьёзное. Босс же тоже не идиот, чтоб давать мне в напарники идиота?!

– Вы не должны нас подвести. Чтобы выяснить эти сведения, которые я тебе тут рассказал за пять минут, мы потеряли три мира и несколько десятков наших агентов. Они пали смертью храбрых, выясняя про слабое место нашего врага.

– Я поняла тебя, босс, – я серьёзно посмотрела на Скорпиона. – Мы справимся. Уж я во всяком случае точно.

– Если бы ты могла справиться одна – я бы не давал тебе напарника. Да, пусть ты немного и владеешь четырьмя стихиями, но тебя одной там маловато. Будь осторожна и осмотрительна. Но при этом не привлекай к себе внимания. Любой, кто будет на этом фестивале, должен быть убеждён, что ты обычная туристка. Искренне развлекайся, получай удовольствие, но когда вас соберётся четверо и вы поймёте, в кого вселилась эта тварь – вам останется только внезапно исподтишка по ней совместно ударить. В ночь на воскресенье, не раньше и не позже.

Сказав мне эту вводную, Скорпион внезапно ушёл. У него полно других миссий по спасению нашей планеты и не только. Опасности лезут из всех щелей! Я же отправилась домой собирать рюкзак, потом по магазинам, потом – смотреть карту Русалочьих Озёр и узнавать про этот Фестиваль Лесных Песен.

На следующее утро я встала рано и с большим походным рюкзаком отправилась сначала на метро, потом на электричку. Электрички в Русалочьи Озёра ходили редко, по две за день, но мне повезло. Я не только влезла в эту электричку, но ещё и села. Я сочла это везение отличным знаком. Ещё и солнышко светило.

В электричке ехало уже немало походников, туда же, на этот фестиваль. Моё внимание привлекла компания в дальнем конце вагона. Светловолосый голосистый бард соловьём заливался, распевая песни так заразительно, что ему подпевали даже не имеющие отношения к фестивалю дачники и другие пассажиры. Вокруг барда собралась компания таких же бардов, они сидели кто на рюкзаках, кто на пенках, тоже подпевали. И подпивали – по кругу у них перемещалась бутылка с чем-то горячительным.

Я подошла поближе в попытке разглядеть их и познакомиться, но познакомиться не удалось. Они пели и горланили без передыха, не видели ничего вокруг! Зато я разглядела элемент, который мне показался чересчур лишним в их компании. Элементом была девушка, внешне очень красивая, прямо модель, с белокурыми волосами, накрашенная, в коротком топике и короткой юбке, в туфлях на высокой платформе и с дамской сумочкой. Эта девица одновременно испуганно и возмущённо смотрела на бардов, как на драконов, забравших её в плен, и жалась к окну. Однако почему-то не пересаживалась, хоть в вагоне ещё была пара свободных мест. А когда самый голосистый бардский бард, этот вот блондин-соловей, повернулся к ней, я с удивлением поняла, что она – его девушка!

– Милая Мадлейн, следующую песню я хочу посвятить тебе и своей любви к тебе, а также всем девушкам. Да, и вам тоже!

Вдруг я поняла, что «Да и вам тоже!» относится… ко мне! Я удивлённо заморгала, когда бардский бард-соловей подмигнул мне. Тут же ко мне приблизилась пара рук, в одной было пиво, в другой вино из бутылки, и кто-то начал уже со мной знакомиться, но бард-соловей запел. Он чистым голосом пел о высокой любви, пел так нежно, так трогательно, что я взяла вино, хлебнула его, и через минуту мы все качались в такт, кто-то достал зажигалку… Но вовремя опомнился и сразу же загасил, когда вспомнил, что мы в электричке вообще-то находимся.

Милая Мадлейн всё это время сидела ни жива ни мертва. И смотрела на бардов, как на драконов, которые вот-вот уже готовы откусывать от неё по кусочку.

Потом была наша остановка, мы дружной гурьбой высыпали на платформу «Русалочьи Озёра». Я сразу услышала капризный голос Мадлейн:

– Ах, какой кошмар, какая душная электричка! А далеко ли идти? А может, вызовем такси? У меня тяжёлая сумочка… Ах, я сломала ноготь. А-а-а-а!!! По мне что-то ползает!

Хоть кто-то из компании барда-соловья и пытался мне предложить примкнуть к ним и стать у них в лагере, услышав это истеричное взвизгивание «По мне что-то ползает!», я вежливо отказалась. Сослалась, что у меня тут есть компания. Отчего парень, который меня зазывал, заметно взгрустнул, не преминув сделать комплимент:

– Везёт же некоторым компаниям, что у них такая шикарная и отважная девушка! Но вы всё равно приходите к нам в лагерь, Земляк будет петь всю ночь, а девушек у нас мало!

Так я узнала, что бардского барда-соловья зовут Земляк. А Мадлейн тем временем продолжала капризничать. От чего-то ползающего её, видимо, спасли, и теперь она запела новую песню:

– А что, тут отеля нет? А где мы будем жить? Что?! В палатке!? Я не могу жить в палатке! А как же ванна, джакузи?!

Я подождала благоразумно, пока толпа бардов и туристов разойдётся с платформы, и пошла в самом кильватере, как говорят пираты. Толпа верно указывала направление, куда идти, и примерно километра через три-четыре в прилично глубоком лесу уже начинались лагеря.