Успех этого плана даже несколько превзошел ожидания. К удивлению Басова, через несколько дней Киршнеру от “Шельдского консорциума”, занимавшегося экспортом оружия из Германии в Китай и базировавшегося в нидерландском портовом городе Роттердаме, поступило предложение стать их официальным представителем в Китае – за щедрое вознаграждение. Однако здесь была одна загвоздка: экспорт вооружения из Германии в Китай находился на тот момент под запретом как Версальского договора, так и Лиги Наций. “Шельдский консорциум” беззаботно предположил, что запрет можно обойти благодаря превосходным связям компании как с бельгийскими, так и с французскими участниками Межсоюзной Рейнской комиссии, следившими за разоружением Германии. Услугами этих продажных чиновников можно было воспользоваться, чтобы получить поддельные разрешения на экспорт для поставки немецкого оружия несуществующим покупателям в Индии и Индокитае, но в конечном итоге товар должен был попасть в Китай.

Предложение “Шельдского консорциума” было, разумеется, в значительной степени незаконно, а следовательно, – как можно было подумать – было не самым надежным прикрытием для находящегося на задании советского шпиона. Тем не менее Басов посчитал, что, став международным контрабандистом оружия, Улановский сможет наладить контакты в китайских военных кругах. 4-е управление немедленно дало свое благословение.

В отличие от Улановского, прикрытие Зорге едва ли можно было назвать секретным. В Германии и Москве его уже знали как исследователя и журналиста, пусть и симпатизировавшего социалистам. В Китае, рассудил Басов, Зорге нужно было просто устроиться под видом иностранного корреспондента и публициста по совместительству, скрываясь у всех на виду под своим настоящим именем. Для этого Зорге должен был стать экспертом по Китаю, завоевать расположение в журналистских, академических и деловых кругах Берлина и заручиться необходимыми рекомендательными письмами. На всю эту работу у него было около четырех недель.

Не пугаясь жестких сроков, Зорге снял квартиру на Рейхс-канцлерплац в буржуазном берлинском районе Шарлоттенбург и стал выискивать старых друзей и товарищей. Его университетский приятель Карл Август Виттфогель связал Зорге с Рихардом Вильгельмом, ученым и основателем влиятельного Китайского института. Невзирая на полное отсутствие у Зорге какого-либо опыта и компетенции в отношении Китая, Вильгельм согласился предоставить ему официальное письмо, где утверждалось, что ему поручено заниматься поиском “научных материалов” на “социально-политические” темы.

Вооружившись этим письмом, Зорге направился в Гетрайде-Кредитбанк – “Зерновой кредитный банк”, – крупнейший финансовый институт Германии в области сельского хозяйства. Существенно также, что банк издавал важную отраслевую газету, Deutsche Getreide Zeitung (Немецкая зерновая газета), публиковавшую сводки об урожаях по всему миру. Примут ли они статьи от доктора Зорге об урожаях сои, риса и бобовых в Китае – исключительно на внештатной основе, без всяких соглашений? Разумеется, примут. Редактор на скорую руку составил официальное рекомендательное письмо генеральным консулам Германии в Шанхае и других китайских городах, отправив его по официальным каналам министерства иностранных дел Германии, с просьбой предоставить новому корреспонденту Deutsche Getreide Zeitung всевозможную помощь в изучении аграрного сектора Китая.

Со свойственным ему нахальством Зорге решил не ограничиваться сельскохозяйственной прессой. Его предложение написать монографию о Китае принял известный берлинский издатель, снабдив его еще несколькими рекомендательными письмами, адресованными видным иностранцам и интеллектуалам в Шанхае. Зорге также вызвался написать доклад о развитии банковской системы в Китае для влиятельного консорциума немецких компаний, имеющих интересы в Китае, который, опять же, обеспечил ему внушительный контракт, составленный как на китайском, так и на немецком языках. Последним штрихом в этой авантюре по налаживанию связей было получение журналистской аккредитации у двух немецких фотоагентств для его начальника Улановского[16].

Двадцать девятого ноября Басов телеграфировал в московский Центр, что его команда готова к отъезду – несмотря на то, что радист Вейнгартен прибыл в Берлин слишком поздно, чтобы можно было подготовить какое бы то ни было прикрытие[17]. 7 декабря три советских шпиона отправились на одном корабле из Марселя в Шанхай. Отправлять их всех вместе было рискованно, объяснял Басов Центру, но из-за безотлагательности миссии они не могли рисковать, теряя еще две-три недели в ожидании следующего корабля.

Путешествие сотрудников 4-го управления было приятным. Даже, как оказалось, излишне приятным. На пьянке в канун Нового года где-то в Южно-Китайском море Улановский напился с группой приветливых британцев. “Киршнер” представился сотрудником Шельдского консорциума – а потом, по мере повышения градуса панибратства, поделился с ними своими планами продавать оружие на прибыльный китайский рынок. К сожалению для Улановского – о чем он и не догадывался, потому что собеседники лучше него следили за своими пьяными языками, – его новогодние собутыльники были британскими офицерами Отдела уголовных расследований муниципальной полиции Шанхая, возвращавшимися в Китай после отпуска. Улановский поставил под угрозу собственное прикрытие, даже не доехав до нового места назначения.

Портовый Шанхай, огромный торговый транспортный узел Китая, не был, в сущности, ни колонией, ни суверенным китайским городом. В результате Опиумных войн 1842 года терпящее крах правительство Пекина отдало разным иностранным государствам – сначала британцам, потом французам и американцам – значительные территории вдоль берегов реки Янцзы. Так называемые концессии были самоуправляющимися анклавами, выходившими за рамки юрисдикции китайского правительства. Самой крупной концессией был Шанхайский международный сеттльмент: он занимал девять квадратных миль, в 1929 году здесь проживали 1,2 миллиона человек – почти половина населения города. Около трех процентов жителей составляли иностранцы, по большей части британцы и американцы, а руководил анклавом муниципальный совет, избиравшийся преимущественно иностранными землевладельцами. Здесь была собственная полиция в составе 50 тысяч человек под командованием британских офицеров, в ряды которой входили китайские, индийские и русские констебли; были учреждены также свои суды, газеты и отлаженная почтовая служба.