– А зачем людям произведения искусства? Что они, лучше от них становятся?

– Да… – неуверенно сказала Анюта.

– Вряд ли. Меня вот окружают произведения искусства, а разве я стал хорошим человеком в твоем понимании? А цари всю жизнь себя шедеврами окружали – они что, хорошие?

– Нет, – пробормотала Анюта.

– Так для чего нужны львы?

– Ну-у… Они украшают нашу жизнь.

– Нет. Они мою жизнь могут украсить, потому что у меня есть время и желание ими любоваться. А в вашем Парке кто на них смотрит? Одним некогда, у других дети непослушные, у третьих глаза к старости плохо видеть стали. Не нужны они там никому. Вот я их увез, разве хватился кто-нибудь пропажи?

– Ага. Вчера даже митинг на эту тему был.

– Правильно, это я его организовал.

– Зачем? – поразилась Анюта, и даже ребята подняли головы.

– Ну, во-первых, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны. А во-вторых, чтобы, если такие, как вы, пронюхают что-нибудь и придут в соответствующие инстанции, их подняли насмех.

– Все равно, митинг бы и без вас устроили! – чуть не плача сказала Анюта.

– Очень может быть. Ты только не реви, не выношу вида слез, самому плакать хочется, – лицо Верзилина сморщилось, будто он действительно вот-вот заплачет.

– Я не плачу, – всхлипнула Анюта.

– А выбранная комиссия все равно работать будет. Хоть вы и устроили этот митинг, а она все равно вас разоблачит, – хмуро сказал Витька.

– Мы к ее председателю пойдем, а потом в соответствующие инстанции, – сказал Михаил спокойно. – Гиперболоид – это, конечно, фантастика, а вот лазер уже существует. Надо только ручной вариант сделать, чтобы с ним в автобус можно было влезть.

– Идите. Начинайте с председателя.

– И начнем.

– Так начинайте, к чему откладывать? Говорите. Я и есть председатель общественной комиссии по розыску львов.

– Гад ты! – взвизгнул Витька, забывший, что он еще не владеет приемами каратэ, и бросился на Верзилина. Михаил едва успел поймать его за руку.

– Тебя папа в угол ставит или ремнем порет? – поинтересовался Верзилин. – Придется вас в детскую комнату милиции отправить, раз вы по-хорошему договориться не хотите. Там с вами проведут воспитательную беседу, а потом родителям на работу сообщат, что вы по чужим дачам лазаете. Мебель портите, мелочь всякую воруете. Да еще и надписи на стенах неприличные пишете. Этих разборок вам до конца школы хватит. Любить львов, конечно, похвально – красоту надо любить, но дураками-то быть при этом вас никто не заставляет! – Верзилин с сокрушенным видом оглядел ребят, и в ладони его блеснул серебряный свисток.

Что-то мелькнуло в воздухе, свисток, будто живой, выскочил из руки Верзилина, попрыгал по ступеням и упал в воду.

– Скачибоб! – радостно крикнула Анюта.

– Он! – ахнул от неожиданности Витька.

– В ж-жижни таких сущ-ществ не видывал! – прожужжало над головами ребят, и на лестницу опустился ослепительно сияющий на солнце гигантский черный жук. – Сражу уничтож-жить или помучаем? – спросил он и двинулся на Верзилина, угрожающе лязгая пилами-рогами.

– Если попытается позвать на помощь – уничтожай, – серьезно сказал Михаил.

Скачибоб, легко прыгая вверх по лестнице, подскочил к Анюте – попросился на руки.

– Погоди, надо сначала Шерли отвязать, – Анюта вытерла ладонью глаза и пошла к сидящему на привязи фокстерьеру Поняв, что ситуация изменилась, Шерли перестал рваться с поводка. Весело крутя хвостом, он посматривал на Верзилина с нескрываемым презрением.

А тот уже дважды открывал рот, чтобы позвать на помощь, и оба раза беззвучно закрывал его. Грозные пилы-рога, щелкающие у самого носа, были веским доводом в пользу молчания.

Жужляк теснил его ближе и ближе к воде, и с каждой оставленной ступенькой все бледнее и бледнее становилось толстое лицо председателя комиссии по розыску львов.

– Кто бы мог ожидать? – пробормотал он, оценив взглядом расстояние, оставшееся до воды – Ай-ай-ай.

– Все течет, все изменяется, – донесся откуда-то сверху голос Мяфы.

Все подняли головы.

Мяфа, как ни в чем не бывало, сидела на загривке бронзового льва и посматривала оттуда вниз круглыми, без ресниц, глазами, такими же голубыми, как у Анюты.

Верзилин со вздохом шагнул на последнюю ступеньку лестницы. Свинкль, путавшийся у него под ногами, отчаянно взвизгнул.

– Сейчас он будет кричать, – предупредила Мяфа.

– Буду, – спокойным голосом, хотя губы у него слегка дрожали, сказал Верзилин. – А что мне еще остается? Плавать я не умею.

– Выполнить наши условия. Кто, как говорится, платит, тот и музыку заказывает, – подсказала Мяфа и, обращаясь к Жуж-ляку, добавила: – Покажи ему, на что ты способен, чтобы он стал покладистее.