— Курам на смех, а не пушка! Из ней по воробьям разве что стрелять. Или вон по этим, вашим бабочкам. Александр, — он перестал возмущаться и заговорил вкрадчиво. — Купите пушку, ну хотя бы одну. У ворот поставим, чтобы всем сразу ясно было — с нами не забалуешь.

Сразу ясно станет, что тут живут слегка тронутые… Но я пообещал подумать, не стал спорить. Упрямый дух всё равно бы стоял на своем. Впрочем, можно для его успокоения приобрести и пушку. В хозяйстве лишней не будет, а предок успокоится на какое-то время.

Вот только на виду её ставить не будем.

Я записал себе в блокнот, где хаотично были раскиданы все мысли и идеи, пункт о покупке оружия. Когда Людвиг справится с испытанием, передам ему, пусть разбирается.

Закончив с защитой, я буквально валился с ног. Ночь работы, а затем и целый день — это всё-таки чересчур. Сил не хватило даже на ужин, едва я добрался до своей кровати и магический матрас подстроился под меня, как меня унесло в крепкий сон.

Ничего, поутру заберусь в подвал и съем целый окорок. Прохор исправно их закупал по несколько штук, аппетиты у всех обитателей были богатырские.

Мне снился мраморный карьер. Отчего-то в этом сне по разработке меня водил купец Дробынин. Он сильно похудел, но одежду носил прежнюю, поэтому постоянно запинался и поправлял сползающие штаны. Надо бы его навестить и проверить не сошел ли Вадим Жданович с пути исправления…

Но камень мне привиделся неспроста. Завтра я собирался приступить к освоению нового мастерства. Великим скульптором не стану, но уж голубей научусь ваять.

Я очень надеялся, что мастер Овражский это выдержит…

— У вас, ваше сиятельство, руки созданы для чего-то более великого, — заявил раскрасневшийся Овражский.

Так закончился мой следующий день. И это, увы, не было похвалой. А вежливой формой обозначения, откуда у меня растут эти самые руки.

Но начиналось всё прекрасно.

Всю ночь мне снились великолепные изваяния, но уже без странной компании купца. Отменно позавтракав с утра и восполнив прошлый тяжелый день, я отправился к заливу, в мастерскую.

Солнечная погода дарила чудесное настроение и уверенность. Залив сиял, дул теплый приятный ветерок и обучение моё началось на открытом воздухе, среди сосен и звуков леса.

Максим Леонидович выдал мне рабочий кожаный фартук и разложил инструменты, от вида и количества которых разбегались глаза. Узнал я менее половины из них.

— Вот наш главный инструмент, — мастер вытянул вперед руки, покрутил ими, а затем постучал себя пальцем по виску: — И тут тоже. Сначала форму нужно увидеть. И хорошенько так разглядеть, во всех деталях.

Ну с этим у меня проблем не было. С моим воображением деталей могло стать даже слишком много.

— Затем, — рассудительно продолжал Овражский, — зарисовать. Вот вы же, артефакторы, рисуете чертежи? — он дождался моего кивка и тоже довольно кивнул. — Вот и у нас похоже. Когда рисуешь, ты словно уже отсекаешь от камня лишнее. Рисунок помогает понять, как начать работу.

На этом моменте я задумался. Одно дело чертежи и схемы, другое — что-то художественное. Но наставление мастера я принял. Рисовать, так рисовать.

— В соответствии с рисунком необходимо слепить из глины модель в меньшем масштабе. Ну или таком же, если задуманная вами статуя небольшая. На модели отработать детали.

Я снова покивал, немного повеселев. Лепить — это гораздо проще. Да и глядя на объект, возможно станет легче и с высечением.

— Потом нужно познакомиться с материалом, — он указал на глыбу, стоящую перед нами, подошел и положил руки на неё. — Ощутить его всей своей сутью. Своим даром, то есть.

Овражский на этих словах нахмурился и почесал затылок:

— Ну…

— Не переживайте, — я достал из кармана накопитель и потряс им. — С этим этапом я справлюсь.

— Вот и славно, — обрадовался мужчина. — Так вот, у камня, как и у человека, есть свой источник. Сердце камня, мы так это называем. К нему и нужно обратиться, услышать его ритм.

Как же поэтично… Я тоже прикоснулся к мрамору. И правда, сила пульсировала внутри, словно сердце. Не знаю, как с другими материалами, но из моей шахты точно отзывался мне.

— С камнем нужно поговорить. Передать свои намерения, сказать что за форму увидел.