В этот самый-самый тихий час перед рассветом я взял ранг земли.

Сначала я и не заметил, так увлекся статуей.

Источник магии внутри разгорался постепенно, как лесной костер, укрытый от ветра и непогоды большими и пушистыми еловыми лапами. Именно такой образ вдруг возник в голове.

Аромат нагретой хвои, запах мха и сырой земли. Тепло огня, журчание ручья и легкое дуновение прохлады от него.

— Ух ты! — я выронил инструмент и сел.

Хорошо, что поблизости был табурет, иначе неграциозно плюхнулся бы на землю. Я потряс головой, но наваждение не уходило.

К этому прибавилось ощущение дрожи под ногами. Будто где-то глубоко горные породы лениво и недовольно двигались. Похоже на легкое землетрясение.

А затем накатила волна силы. Мощь самой земли, что впечатляло больше любого самого красивого видимого эффекта. Чувство покоя и уверенности такое, от которого любые беды казались сущим пустяком.

А ещё моя земля откликнулась на разгоревшийся источник. На миг я словно увидел каждый корешок и камешек в округе. Даже подземный ход, несмотря на его защиту. Грунтовые воды и убежище крота.

Сидел и отходил я долго. Небо посветлело и вскоре засверкали стекла домов напротив от первых солнечных лучей.

Я взглянул вверх. Ни намека на облачко.

Со стихией воздуха придется что-то придумать. Погода слишком уж радовала обитателей столицы этим летом. И явно не собиралась нагонять тучи, которые я бы смог рассеять.

Воздух был критически нужен для климатической схемы артефакта. Он выступал ключевым регулятором как температуры, так и влажности. Да и переходные зоны по задумке могли нормально работать лишь благодаря этой стихии.

И воздуха нужно много, очень много.

Стихийные накопители не были дороги, но для создания задуманного необходим носитель аспекта. Это совсем иная работа с силой.

И, если для сада Янина было достаточно накопителей, то для Ботанического сада такое уже не сойдет.

На крайний случай я отложил идею выхода в море и устраивания там небольшого шторма. Точнее большого, если я захочу взять следующий ранг поскорее. А это было связано с рисками и опасностями.

Ещё вариант — отправиться туда, где бушует непогода и сделать из неприветливого места временный курорт. Слышал, северяне как раз от этого страдают… Есть у них прибрежный город Берген, где почти всё время идут дожди.

Но это уже влекло риски столкнуться с местными шаманами и, вполне вероятно, впутаться в какой-нибудь дипломатический скандал.

Нет уж, мне и дома хорошо.

Прилив энергии от взятия ранга вселил в меня уверенность, что возможность обязательно найдется. Ну и бодрости придал так, что день я решил провести не менее результативно, чем ночь.

А пока… Рассвет — самое время подкрепиться!

Первым на кухню попасть я не успел. Едва зашел в дом, как услышал ругань, звон посуды и грохот мебели.

Чёрт, джинн!

Я бегом домчался до места происшествия.

Прохор держал в одной руке кочергу, а в другой увесистую палку колбасы. В печи невозмутимо сидел элементаль в позе лотоса. Размер его был не больше кошки.

— Чойта, молодой господин? — шепотом спросил меня слуга. — Чаво за нечисть невидалая? Не знаю таких. Дух огня штоль?

— Искандер-инсан, — кивнул мне Хакан.

Прохор подпрыгнул и швырнул в печь колбасу. Та прошла сквозь джинна и обуглилась.

— Прохор, это… — я вспомнил объяснение насчет имени и его тайны, и представил просто: — Элементаль.

— Хто? — старик с жалостью смотрел на угольки, оставшиеся от колбасы.

— Джинн, проще говоря. Магическое создание. И теперь он будет жить с нами, так что будь добр, положи кочергу.

— Не причиню вреда никому я тут, — медленно произнес джинн.

— Чойта он балакает-то? — с подозрением прищурился Прохор.

Ясно, понимал Хакана только я и, видимо, сородичи. Придется учить огненного слугу русскому языку… Всё же с домашними ему объясняться как-то придется.

— Говорит, что не причинит вреда.

— Так это он пожары устраивал? — догадался Прохор и погрозил кочергой. — Ууу, смотри у меня, шалопай.

— Он больше не будет, — я мягко забрал оружие и поставил кочергу к печи. — Ему огонь для пропитания нужен.

— Так он проголодался? — внезапно умилился слуга. — Дык мы сейчас справим пламя-то. Дров полно.

Хакан обрадовался, выбрался из своего укрытия, принял нормальный размер и поклонился. Прохор снова подскочил:

— Ух, ептиль! Простите, барин. Не, ну надо ж чудо какое…