Шрифт:
— Так, что нам делать сейчас?
— Что делать… — парень всматривался в розы, вспоминая о чём-то грустном. — Давай пойдём к кабинету Платона. Возможно, именно там находится пульт управления вратами…
— Возможно? — её смутила неуверенность, с которой тот говорил. — Только не говори мне, что хочешь завалить всю операцию? — с каждой новой секундой доверие Марии таяло.
Виктор замялся. Прежде чем оборвать все связи, ему хотелось поговорить с Платоном. Хотелось убедиться не только в правильности своего решения, но и понять, насколько тот этого заслуживает.
Сомнения отражались на лице. Единственное, что его спасло, чьи-то внезапные голоса. Спрятавшись среди роз, они притворились, что между ними не было разногласий и молча наблюдали за происходящим.
Начало формы
В оранжерею вошли двое. Сначала было сложно понять, зачем они пришли. Однако по тому, как те быстро сблизились и начали со страстью целоваться, стало понятно, что это парень и девушка.
«Так они не за нами пришли?»
«Я уж думала, что опять какие-то проблемы!»
«Всё-таки какие же они беспечные…»
Мария посмотрела по сторонам, пытаясь куда-то в другое место перенаправить свой взгляд.
«Мы так и будем наблюдать? Но разве я могу их прервать? Мне кажется, это не совсем этично…»
Именно из-за таких мыслей девушке никогда не стать профессиональным разведчиком. Она не могла быстро принимать решения и слишком легко подвергалась эмоциям. А ведь могла заметить, что Виктора буквально скривило от злости.
Начало формы
Единственный, кому не было дел до приличий, а работающий исключительно на результат, был ИИ Чип:
[Бип! Поторопись и схвати Платона. Врата в крепость открываются, ваши люди будут через минуту…]
Перечитывая сообщение несколько раз, Мария не верила, что за неё сделали абсолютно всю работу. Сказали, куда бежать, за ручку привели к главной цели, так ещё и врата открыли.
«Что за всемогущая власть?»
И всё же девушка собралась с мыслями и шепнула на ухо Виктора:
— Нужно будет схватить главу клана. Ты отвлеки его, а я зайду сзади…
Парень кивнул, ничего не ответив. Он и сам не понимал, что происходит с их миссией, но осознавал, что это шанс поговорить со своим «другом». И им непременно нужно воспользоваться.
В этот момент врата открылись, люди вбежали потоком в крепость, Платон отвлёкся и подошёл к окну. А Виктор спокойно встал из-за кустов и прокашлялся, чтобы на него обратили внимание:
— Кхм… кхм.
— Так это ты затеял восстание? — в гневе спросил Платон. Так говорили только со своим самым злым врагом, но никак не с другом.
— Брат, прости… Я же говорил тебе, что эта девушка погубит тебя!
— Не нужно опять нести эту чушь, Виктор! — накопленную ярость нужно было на кого-то выплеснуть. — Ты не понимаешь? Ты… какого хера ты вообще творишь?
У него не было ответа, кроме одного:
— Это всё ради тебя же… — у Виктора появилась дрожь в голосе, распространяющаяся по всему телу.
— Что ради меня? — Платону хотелось ударить по этой глупой роже. Он подошёл, схватил того за плечи и потряс. — Ты действительно думаешь, что мне пойдёт на пользу, когда эти черти ворвутся ко мне домой и уничтожат всё вокруг? Это ведь не только мой дом, но и твой!
Уже не было смысла верить в эти гнилые речи. Виктору совсем не нравилось, когда притворялись другом, а за спиной совершали гнилые поступки.
— Это не твой дом, тем более не мой. Тут ничего нет нашего, очнись. Надеюсь, что это откроет тебе глаза…
— Какой же ты глупец… — Платон отвернулся, думая над тем, как же остановить эту разъярённую толпу. До слов предателя ему не было дела. — Как и говорил Антон, ты предатель. А я до конца ему не верил.
— До конца не верил? Я чуть не сдох сегодня на площади! Меня спасли те люди, которых ты называешь второсортными.
— Уж лучше бы ты умер, — Платон сухо усмехнулся.
— Пусть так. — Виктор покачал головой, осознавая безвозвратность ситуации. — Но всё кончено…
— Ничего не кончено, — Платон упорно отказывался верить в поражение. Его непоколебимая вера в себя никогда не подводила его, и сейчас он не собирался каким-то рабам прогнуть его. — Вот увидишь, мои люди выстоят… Они не предатели…
— Нет… — Виктор настаивал на своём. — Там почти все… Они придут сюда… Они освободят пленных… Твоя тирания закончится. И тебе придётся предстать перед судом.
— Перед судом? — Платон расхохотался, его смех разносился по оранжерее. — А кто будет судьёй, ты? Это не смешно… Нету судей для меня в этом месте. Я здесь царь, я здесь господин, я здесь бог.