Милен, тем временем, периодически натыкаясь на осуждающий взгляд подавальщика, хотя здесь его уместнее было бы назвать официантом, понижал голос, но вскоре забывался, до следующих высокомерных взглядов пожилой пары за соседним столом, которым было чуждо бесхитростное проявление эмоций. Будучи всецело поглощенным разговором, неодобрение соседей его не смущало.

— Представляешь, Ириш. В школе есть даже концертный зал и на сцене стоит настоящий концертный рояль. Не клавикорд какой-то, а рояль, — с придыханием в голосе сказал парень, отрывая Ирину от изучения газовых светильников на стенах, мигающее пламя которых создавало причудливые двигающиеся тени на предметах и лицах окружающих.

— Какой-то? — девушка не смогла скрыть иронию. — А не ты ли обещал трудиться не покладая рук, чтобы заработать на такой кравикорд? Теперь ты замахнулся на сам рояль?

— Да чтоб ты понимала, — отмахнулся парень, не обидевшись на подначки. — Я ведь не надеялся его даже увидеть. Говорят, такой инструмент есть только у княгини, об этом все музыканты знают. А тут в школе, для простых учеников. Ну-у, не для простых учеников, конечно, — поправил он себя. — Меня к нему не скоро допустят.

При всей своей внешней легкомысленности Милен не был глупцом и он заметил, что Ирину что-то тревожило, она менее разговорчива и рассеянна, что нельзя было списать на сдержанную атмосферу обеденной залы, заставляющую держать эмоции под контролем. Слишком хорошо он изучил свою подругу. Эмоциональную сторону жизни он всегда чувствовал куда лучше, чем все это множество правил, все, что подчинялось логике и разуму. Положительный ответ на вопрос, как прошел визит в канцелярию, его не удовлетворил. Стоило им подняться в комнату, он стал допытываться, что случилось.

— У меня появилась возможность вернуться домой, Милен, — девушка сдалась настойчивости друга.

— Но, я всегда считал, что тебе у нас нравиться, — на лице парня появилось такое искреннее огорчение, что Ирина поспешила его успокоить:

— Мне и нравится. Кроме того, я очень близка к тому, чтобы осуществить мое сокровенное желание, — Ирина посмотрела на Эль, которая, казалось, была полностью поглощена игрой с куклой. — Здесь я, наконец, почувствовала, что значит быть мамой, каково это — любить кого-то всем сердцем безоглядно и искренне.

— А я-то надеялся, что ты меня любишь, — Милен скорчил скорбную мину, но в глазах его искрились смешинки.

— Конечно, люблю, — Ирина взъерошила рыжие вихры друга и обняла его.

— Проблема в том, — продолжила она, отстранившись, — что мне нужно было выбрать между Эль и возвращением домой.

— Ты не могла сначала удочерить Эль, а потом уехать вместе с ней?

— По законам княжества, я не могу взять ее с собой.

— Сколько же дурацких законов понаписал наш князь, — Милен в раздражении пнул стул.

— Какой же ты еще ребенок, Милен. При чем тут ваш князь? Он не принимает законы единоличным решением, для этого в вашем княжестве есть Совет. Кроме того, каждый закон возникает в силу каких-то исторических, экономических или социальных причин. В моем случае закон защищает права Эль жить в стране, в которой она родилась, говорить на родном языке, возможность все-таки найти своих родственников. Но ты тоже прав, глупых и абсурдных законов хватает. Как тебе, например, закон, запрещающий бегать спиной после заката?

— А что, бывают желающие? — изумился Милен.

— Прецеденты были. Или этот — нельзя свистеть, кричать и издавать любые громкие звуки круглые сутки в любое время года?

Милен фыркнул:

— А как же музыка? Ее тоже можно отнести к громким звукам. — На это можно было только развести руками.

— Кстати, а ты узнал что-то про господина в карете?

— Да, — оживился Милен. — Это был сам Родион Исупов, — Видя непонимание со стороны Ирины, добавил, — Кузен и советник нашего князя Себастьяна.

— А не тот ли это Родион, у которого племянник кагана увел из под носа невесту? Видимо, как любой красивый человек, он очень самоуверен. Ему и в голову не могло прийти, что невеста от него сбежит, — дразнила Ирина парня.

— Ее ведь украли, она не сбежала, — пылко возразил парень.

— Этот обычай устарел, вы сами мне говорили. Только после договоренности сторон, для соблюдения свадебных традиций…

Милен открыл и закрыл рот, не найдя аргументов. Его щеки вмиг покраснели и конопушки проступили более выразительно. И эта веселая россыпь ярких точек на лице, как и всегда, свела на нет любое проявление негатива на лице парня.

— Ты с таким восторгом о нем говоришь, будто он твой кумир.

Милен посмотрел на Ирину со снисходительной жалостью:

— Да как же может не нравится Родион-абый? — недоумевал он. — Он пережил сотни приключений, о них каждый мальчишка в княжестве знает и мечтает о чем-то подобном.

— Так уж и сотни? — усмехнулась Ирина. — Ты не преувеличиваешь?

— Ты разве не слышала, как они вдвоем еще совсем молодыми попали под обвал в горах, и их отрезало от охраны? — Увидев интерес, Милен с воодушевлением продолжил. — Представляешь, они месяц пробирались по пещерам, прошли сквозь горы и вышли на поверхность с другой стороны.