Спустилась в кухню, лунный свет тускло блеснул на металлической поверхности пузатого чайника, стоящего на все еще горячей плите. Посчитав это недвусмысленной подсказкой ночного светила, Ирина не стала противиться, наполнила две кружки чаем и вышла с ними в сад. Ян обнаружился на террасе позади дома. Стоял, облокотившись на перила. Девушка молча поставила перед ним кружку и пристроилась рядом, привалившись к ограждению спиной и делая время от времени глоток из своей, а по большей части, просто грея об нее озябшие руки. Она не ждала никаких слов, и Ян воспользовался ее молчаливым предложением, и тоже прикладывался к чаю, не спеша нарушать тишину. Когда Иринина кружка опустела и перестала делиться теплом, а ноги в домашних тапочках на босу ногу совсем замерзли, девушка оторвалась от перил, собираясь вернуться в дом, Ян сказал:

— Вы знаете, а ведь Милен прав. Я чуть было не прошел мимо чего-то важного. Но не его правота остановила меня. Меня отрезвил страх, который я увидел в глазах своего ребенка. Страх не за меня, а страх передо мной.

Иринина рука потянулась к мужчине вслед за ее душой, погладила его по предплечью, вкладывая в этот жест поддержку и делясь спокойствием.

Говорят, что утро может быть мудрым. Возможно. Но то, что утро не всегда бывает добрым, аксиома. И как убедилась Ирина на своем опыте, эта аксиома работает как минимум в двух мирах нашей вселенной.

Было позднее утро, когда она спустилась на кухню в надежде взбодриться горячим чаем. Кухня была ожидаемо пуста. Первая встреча после ссоры страшит всех, даже брутальных мужчин, что уж говорить о маленьких девочках и зарвавшихся незрелых юнцах.

Место пузатого чайника на плите занял его высокий собрат, больше напоминавший кофейник. — Если бы этому миру было известно о существовании кофе, — уныло вздохнула девушка, поднимая его крышку. В нос ударил любимый, ни с чем несравнимый аромат. Ирина давно дала себе установку, ничему не удивляться. Поэтому просто налила напиток и сидела, смакуя каждый глоток, задерживала дыхание на вдохе и, медленно пропуская через себя дурманящий запах, выдыхала. Кофе на завтрак. Впервые за полгода.

В глубине души Ирина не видела за Яном большой вины. Но если этот жест — благодарность за вчерашний чай или извинение за проявленную несдержанность, она не имеет ничего против.

Услышав неторопливые шаги по лестнице, она не сомневалась, что сейчас на пороге появится Милен. Он несмело заглянул в кухню, но увидев только Ирину, одиноко сидящую за столом, зашел и, смущаясь, поздоровался. Девушка с улыбкой кивнула, всем видом демонстрируя доброжелательность, не желая смущать его еще больше. Он принюхался к незнакомому аромату:

— Интересный запах. Что это? — вполне нейтральная тема, не хуже, чем обсуждение погоды.

— Кофе, — немногословно ответила Ирина и кивнула на кофейник.

Милен налил немного в кружку, посмотрел на полное наслаждения лицо подруги, и добавил еще. Ирина внутренне захихикала, заранее зная, что первое знакомство с этим напитком почти всегда заканчивается непониманием и удивлением, или даже гримасой отвращения. Так и случилось. Милен сплюнул в раковину и, с укором посмотрел на девушку, на лице которой расплылась широкая улыбка: а утро то с каждой минутой становится лучше! Приятель демонстративно налил воды в чайник, поставил его на плиту и бросил в топку пару поленьев.

— Ириш, я…, - замялся он. — Я был не прав? — неуверенно сказал он. Ирина промолчала, спрятав лицо за кружкой с кофе. К счастью, на лестнице послышался бойкий топот, избавляя ее от необходимости отвечать. Эль, ночевавшая сегодня в комнате Ирины, забежала в кухню и сообщила, что папы нигде нет. Ирина успокоила ее и усадила завтракать.

Она видела, что Милена что-то тревожит и приписывала это беспокойство вчерашней неприятной сцене. Наконец, он не выдержал, перегнулся к ней через весь стол и тихо заговорил:

— Как ты думаешь, Ян заявит на меня?

— Он на тебя? — девушка не понимала.

— Он же назвал вчера мои слова о князе государственной изменой, — голос парня задрожал. На секунду сердце Ирины тревожно екнуло:

— Нет, немыслимо, — затрясла она головой, не допуская мысль, что это возможно.

— Доброе утро, — тон Яна, вошедшего в кухню, был, как всегда вежлив и сдержан. Он окинул взглядом компанию, отмечая промелькнувшую во взглядах настороженность, подошел к дочери и, чмокнув ее в макушку, опустился на соседний табурет. Милен, втянув голову в плечи, буркнул в ответ что-то неразборчивое и, не поднимая глаз от тарелки, активно заработал челюстями. — Хочет сбежать, — усмехнулась Ирина. Она уже поняла, что парню ничто не угрожает и расслабилась. Перехватила взгляд, который Ян бросил на кофейник, налила кофе в чистую кружку и поставила ее перед мужчиной и, видя, как уголки его губ чуть дрогнули в улыбке, застыла, не в силах отвести от них глаз. Звук отодвигаемого табурета заставил ее очнуться.

— Сядь, я хочу продолжить наш вчерашний разговор, — Ян, не терпящим возражения тоном остановил Милена взмахом руки. Парень с обреченным видом вернулся на свое место, бросил на Ирину короткий взгляд, молящий о помощи, и получил в ответ ободряющий кивок. Мариэла соскочив со своего табурета и поднырнув под руку Милена, взобралась ему на колени и, нахмурив бровки, многозначительно поглядывала на отца. Ирине, с удивлением наблюдающей эту картину, показалось, что в глазах мужчины мелькнула грусть, но неожиданно он улыбнулся и одобрительно подмигнул дочери. Несколько дней назад парнишка, сидящий напротив него опустив глаза, вооружившись одним только табуретом, кинулся на защиту его дочери, а теперь его маленькая смелая девочка готова прикрыть своего защитника от нападок отца.