— Вы любите петь?

— Скорее нет, чем да. До знакомства с ним я имела обыкновение напевать популярные песенки, пока делала домашнюю работу. Милен очень быстро раскусил эту мою привычку.

— Он просит маму петь, даже если она жалуется, что у нее уже горло болит, — внесла свою лепту Эль.

— Теперь я понимаю, почему вы так радовались, что Милен поступил в музыкальную школу.

Ирина фыркнула:

— Вы нас раскусили. Вся забота о Милене теперь на хрупких плечах Азизы-ханум.

— Кстати, ваш приятель рассказал мне, что вы просили Азизу-ханум помочь в поисках бабушки Эль, — Ян помедлил, как бы собираясь с мыслями, и Ирина заметила, что он волнуется. — Я вам очень благодарен за все, что вы сделали для моей девочки. Ее пропажа стала очень сильным ударом для меня и, особенно для моей матери. За короткий срок она потеряла старшего сына, мужа, невестку — мать Эль, которую знала еще ребенком и любила как родную дочь. Надеюсь, что новость о том, что Эль нашлась, уже дошла до нее, — добавил он в полголоса.

Ирина сочувственно коснулась его руки. Встретившись с ним взглядом, отвернулась, стараясь скрыть смущение. Его откровенность о семье вызвала у нее чувство стыда. Следуя своему желанию удочерить девочку, она была эгоистична и иногда забывала, что есть люди, которые любят Эль не меньше нее.

— На самом деле это мне очень повезло, что я ее нашла. Это случилось в трудный момент моей жизни, когда я сама потерялась в этом мире и Мариэла помогла мне собраться с силами и… — Ирина подняла глаза на Яна. В его взгляде было столько тепла, что оно колыхнулось в душе ответной волной нежности и восторга.

Ян заметил, с какой нежностью Ирина посмотрела на его дочь, когда говорила о ней и, наконец, осознал, что расставание будет болезненным для них обеих. Но это его дочь, и сантименты тут неуместны.

— Как долго мы пробудем здесь? — На этом вопросе голос Ирины дрогнул.

— Пару дней. Я жду вестей от кузена. — Ян притянул к себе дочь, и усадил на колени. Ирина отметила про себя, что желание Яна постоянно прикасаться к дочери, держать ее за руку или на коленях или хотя бы в поле зрения, вызвано подсознательным страхом снова ее потерять. — По иронии судьбы, пока Эль находилась вдали от семьи, и ее инкогнито не было раскрыто, она находилась в большей безопасности, чем теперь со мной — с досадой сказал Ян.

На пороге заднего входа в дом, ведущего в кухню, показался Милен. Он озирался в поисках своих друзей и, увидев их в беседке, направился к ним. Ирина и Ян обменялись взглядами, в которых мелькнула одна общая мысль «бежать» и прыснули со смеха.

Утро следующего дня началось для Ирины с громкого стука в дверь. Не раскрывая сонных глаз, привычно протянула руку в поисках одеяла, чтобы накинуть его на Эль, всегда раскрывающуюся во сне, и не ощутила под рукой ничего кроме прохладной гладкой простыни. Раздражение от резкого пробуждения мгновенно сменилось тревогой, сбросив остатки сна. Девушка быстро подскочила с кровати, и рванула к двери, от которой вновь раздался громкий настойчивый стук. Каково же было ее удивление увидеть стоящего на пороге ребенка. Девочка, уже полностью одетая и с заплетенными косичками, сердито поджав пухлые губки, исподлобья глянула на нее:

— Доброе утро, Ирина-ханум, — и присела в реверансе. — Разрешите войти?

Ирина, на миг оторопев от подобного почтительного обращения, кивнула, а закрывая дверь в спальню, услышала удаляющиеся шаги и скрип ступеней лестницы под тяжелыми мужскими шагами.

— Вот я уже и не мама, а снова Ирина-ханум. Как же элементарно меня поставили на место, — закусив губу, чтобы сдержать подступившие слезы, прошептала Ирина. Уже несколько минут она беспорядочно двигалась по комнате, машинально перекладывая вещи с места на место. Растерянность и замешательство первых секунд, вызванные необычным поведением ребенка, сменились горечью.

Когда она, наконец, оделась, обратила внимание на Эль, все это время сидящую на деревянной скамеечке у окна, молча и настороженно наблюдающую за метаниями девушки. В детских глазах Ирина увидела отражение своих собственных переживаний, из-за которых забыла, как всегда точно малышка улавливает ее настроение. И, предположительно, настроение родного отца тоже. Сделать ребенка заложником их с Яном разборок непростительно, поэтому свою обиду и разочарование нужно выкинуть из головы и сердца.

— В конце концов, Ян не виноват, что я так прикипела к его дочери, и уж тем более, не его вина, что у меня никогда не будет собственной, — Ирина глубоко вздохнула, пытаясь обуздать нахлынувшие эмоции. Убедить себя в том, что Ян поступил правильно, было непросто.

Девушка присела на корточки перед ребенком:

— У тебя сегодня очень красивая прическа, золотце мое, — искренне сказала она.

— Вам нравится? — на нежном личике Эль расплылась улыбка. Скованность, с которой она появилась в комнате, исчезла, и вот уже перед Ириной вновь счастливый ребенок. — Папа заплел, — пояснила с довольным видом, покрутив для наглядности очаровательной головкой с аккуратно заплетенными косичками.

— И у него это здорово получилось, — вынужденная похвала если и не вызвала симпатию к Яну, то помогла вернуть душевное равновесие, а здравый смысл напомнил: папа, заплетающий дочери косы — экземпляр редкий и малоизученный.