Свернув со своей узкой живописной улочки на более широкую и оживленную, им стало попадаться все больше нарядно одетых людей, идущих в том же направлении, что и они. Недалеко от них шла семья из четырех человек. Девочка держалась за материнскую руку, а младший мальчик ужом вертелся на плечах у отца. Мариэла свысока взирала на его ужимки и высунутый язык. Все его попытки привлечь внимание девочки не вызывали у нее ответного интереса. Яна забавляла эта сценка, и с его лица не сходила довольная улыбка. Родители ребенка тоже заметили старания сына и, улыбаясь, переглядывались со своими попутчиками.

Ирина впервые представила их с Яном и Мариэлой семьей. Со стороны они именно так сейчас и выглядели. Но позволить мечтать об этом равносильно тому, что подвергнуть себя бесконечной агонии. Ну, уж нет! Разве мало ей любви к ребенку? Любовь к ее отцу значила бы сущую муку и побег в другой мир от душевной боли не спасет.

Чем ближе к ярмарочной площади они подходили, тем явственнее было ощущение праздника. Доносящаяся издалека музыка указывала, что они идут в верном направлении. Улица, выходящая на площадь, была украшена яркими флажками и вымпелами, протянутыми между домами. Но особенной атмосферу праздника делали улыбки людей и раздающийся повсюду смех. Несколько раз компанию обогнали спешащие торговцы с ручными тележками. Товар на них был прикрыт, но доносящиеся ароматы однозначно выдавали свежую выпечку, только что вынутую из печей. Когда им попалась разрисованная тележка, запряженная осликом, полная гомонящих ребятишек, их попутчики подсадили на нее своих детей, но Мариэла, на предложение отца, замотала головкой и крепче обхватила его шею руками.

В конце концов, Ирина все же поддалась общему праздничному настроению. Они оказались в первом ряду среди зрителей уличного театра, живым кольцом окруживших артистов с их куклами-марионетками. Девушке никогда раньше не доводилось видеть подобное и неожиданно для нее самой представление захватило ее не меньше, чем Мариэлу.

— Послушай, Милен, а что вообще за праздник такой сегодня? — спохватилась она. Собираясь утром на ярмарку, она ожидала чуть более оживленную, чем в обычные дни торговлю, и фермеров, радующихся окончанию сбора урожая. Но не предполагала, что праздник примет такой размах.

— Ну, вы даете, ханум, — добродушно хохотнул отец вертлявого пацаненка, опередив Милена. Они с женой и детьми то, отставая, то чуть опережая, так и передвигались рядом с ними от одной торговой палатки до другой. — Сегодня же день рождения нашего князя! Нынче празднуем его впервые после того, как он взошел на престол после своего батюшки.

Ирина не испытывала верноподданнических чувств к местной власти, поэтому встретила слова мужчины сдержанно в отличие от Милена, издавшего возглас удивления и потешив тем самым мужчину и его жену. Ян на эту новость только насмешливо блеснул глазами в сторону склонившего голову парня.

После кукольного представления они вновь прошлись по торговым рядам, и Ирина выбрала себе обувь по погоде, за которую, несмотря на настойчивые возражения девушки, Ян заплатил из собственного кошелька. Когда Ирина обдумывала свое возвращение домой, она учла, что климат на родине гораздо суровее местного и оказаться в родном мире в той одежде, что была на ней сейчас, грозило бы ей в лучшем случае сильным переохлаждением.

С дальнего конца площади доносилась задорная музыка. Побаловав себя пирожками с яблоками, компания, направилась к помосту, на заднем фоне которого яркой полосатой горой возвышался купол циркового шатра. Казалось, будто вся разномастная толпа, до сих пор рассеянная по площади, не сговариваясь, двинулась в направлении большого помоста, на котором начинала свое выступление молодая цыганка. Широкие юбки ее взметались в танце, движения сопровождались мелодичным перезвоном монист и браслетов на тонких руках артистки. Красивым грудным голосом и манящими взглядами девушка притянула все мужские взгляды на площади.

Милен тоже поддался магнетизму артистки. Забыв о взятой им на себя добровольной роли их телохранителя, он ломанулся вперед. Ирина прибавила шаг, и Яну ничего не оставалось, как вновь подхватить дочь на руки и последовать за ними. Боясь отстать от приятеля и потерять его в толпе, Ирина торопливо продвигалась вперед. Она не спускала глаз с его яркого голубого сюртука и несколько раз сталкивалась с прохожими, получая локтями в бока от особо ретивых поклонников певицы и нарываясь на мужские недружелюбные взгляды. А ведь еще недавно ей казалось, что встречные люди излучают доброжелательность и вся атмосфера пропитана благодушием и весельем.

Как бы Ирина и Ян не торопились, когда они добрались до сцены, песня подошла к концу, и девушка исчезла со сцены. Ян, тоже растерявший хорошее настроение где-то по дороге к месту выступления, выглядел не то, чтобы сердитым, но собранным. Он встал у нее за спиной так близко, что она чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. И после всех болезненных тычков, доставшихся ей по дороге, чувствовала себя рядом с ним защищенной. Его пристальный взгляд, которым он неторопливо оценил окружающих, потеплел, стоило им встретиться глазами, опустился ниже и чуть задержался на ее губах. Как когда-то во время случайной встречи в канцелярии, Ирина ощутила, будто пространство вокруг них буквально заискрило от едва сдерживаемых ими чувственных эмоций. Но момент был безвозвратно испорчен. Ян получил свою долю толчков от стоящих рядом мужчин, которые все еще размахивали руками, кричали и свистели вслед артистке, покинувшей сцену, и мужчине пришлось развернуться и своей спиной отгородить от них своих девочек.

— Нужно выбираться отсюда, — сказал он Ирине. После выразительного опьяняющего взгляда, его голос показался ей обидно резким и отрезвляющим. — Зови Милена.

Но уйти они не успели. Прямо из возбужденной толпы горожан на сцену забрался мужчина. Он встал посреди помоста и поднял руки вверх, требуя тишины. Этот призыв вызвал усиленное улюлюканье и свист, толпа всколыхнулась в едином порыве. Разгоряченные зрители желали вернуть понравившуюся импевицу. Но плюгавый коротышка с колючими глазами-буравчиками был настойчив, требуя к себе внимания, и терпеливо стоял, пока публика не смирилась и не затихла. Под его взглядом резко оборвалась новая мелодия, которую начали музыканты, не заметив, что место их артиста занял незнакомец. С другого конца площади еще доносилась легкомысленная мелодия кукольного представления, лишь подчеркивая зарождающийся диссонанс в быстро меняющейся праздничной атмосфере.