— Знаешь ли, с концентрацией у меня все в порядке, — усмехнулась, с трудом поднимая каждый раз то одну, то вторую ногу на верхние ступени.

— Не сомневаюсь.

Мы останавливались каждые пять секунд, чтобы перевести дыхание. Кажется, кто-то завтра с утра не встанет с постели и не соберет свои кости вместе. Добрынин смотрел на меня с жалостью, решившись на отчаянный шаг. Он резко поднял меня на руки, отчего я громко ойкнула, схватившись за его шею двумя руками.

— Ты чего?

— Ты плетешься, как улитка. Это слишком долго.

— Терпения не хватает? — смеюсь я.

— Наверное. С Моцартом я погуляю сам, если ты не против, — даже со мной на руках мужчина поднимался очень даже бодро, тем самым удивляя. Как ему вообще сил хватает? Я же не маленький ребенок и не легкая пушинка. Мне оставалось только крепко держаться и не возникать.

— Не против.

На своем этаже мы оказались в считанные минуты. Добрынин опустил меня на пол, а потом уставился взглядом в сторону моей квартиры, даже не моргнув.

— Что такое?

— Смотри.

Он указал подбородком на огромный букет цветов, стоящего рядом с дверью. Розовые хризантемы были пышными, запакованными в красивую полупрозрачную бумагу с мелкими рисунками. Стебли обвязали атласной белой лентой. Сам букет стоял в наполненной вазе, а сверху было видно кончик открытки.

Я сразу поняла, от кого это. Адриан. Он приходил ко мне.

— Это…

— Это меня никак не касается, Лера, — Лео простодушно улыбнулся.

— Я тебе потом все расскажу, — подошла к цветам, опустившись вниз. Открытка была простой — с плюшевым мишкой на обороте. На другой стороне черной гелевой ручкой были аккуратно написаны слова:

«Я сразу почувствовал сердцем, что ты не придешь. Надеюсь, что ты будешь счастлива, Лера. Желаю от всего чистого сердца! Знай, что я всегда буду готов тебя выслушать и помочь».

Адриан

Мое сердце сжалось, и я сглотнула плотный ком в горле. Открыла двери ключами и занесла вазу в прихожую. Лёня зашел следом.

— Ты не обязана мне рассказывать все.

Я прекрасно слышала в его голосе какую-то обиду, пусть он и пытался ее скрыть за тем, как мило мне улыбается даже сейчас. Добрынин не хочет меня обидеть или не хочет ругаться. Но причины для ссоры нет.

— Я расскажу, но чуть позже, чтобы между нами не было никаких недомолвок, — разделась и отнесла букет на кухню. Промыла дно вазы под водой, высушила салфетками и поставила на середину стеклянного кухонного стола. Не могу же выбросить эту красоту в мусорное ведро.

— Моцарт, ко мне! — мопс, услышав голос хозяина, рванул к нему, высунув розовый язык. В прихожей послышался щелчок и шуршание одежды. — Мы погуляем минут пятнадцать и вернемся.

Дверь захлопнулась, а я вытащила телефон, чтобы наконец позвонить Чернову. Возможно стоило все решить лично, а не через связь, но сейчас это единственный вариант, чтобы расставить все точки.

Адриан взял трубку не с первого раза.

— Да?

— Это я.

— У меня записан твой контакт, — его голос был все еще мягким, несмотря на произошедшую ситуацию. — Ты получила цветы?

— Да. И я хотела бы извиниться перед тобой за то, что так получилось.

— Лера, не нужно. Каждый вправе делать то, что он хочет. Я сразу понимал, что возможно не придешь, потому что чувствовал, что ты сама отдаляешься от меня, но надежда не уходила до последнего.

— Мне нужно было сразу все сказать, а не бегать, — я упиралась ладонями в кухонный гарнитур, смотря в открытое окно.

— Знаешь, все хорошо. Я бы был бы рад просто остаться с тобой друзьями, если ты не против, — Чернов усмехнулся.

У меня сразу упал камень с души — он не держит на меня зла. Но полностью обрубать наше общение мне и так не хотелось — дружба с таким человеком меня вполне устраивает.

— Я не против, Адриан. Ты скоро уезжаешь?

— Через два дня. Приедешь проводить?

— Если скажешь во сколько самолет, — улыбаюсь, подойдя к окну. Снизу увидела гуляющего Лео с мопсом, который наворачивал круги по собачей площадке.

— Вечером, в семь часов, — на фоне послышалось гудение.

— Ты за рулем?

— Да.

— Будь осторожен, — заволновалась я. — Погода на улице так себе. В общем, я запомнила, обязательно приеду.

— Спасибо, Лера. Спокойной ночи, — Адриан отключился, а я продолжала наблюдать за этими двумя через окно, опираясь локтями в подоконник.

Добрынин успевал играться с Моцартом и радостно улыбался. Мопс вообще чувствовал себя самым счастливым на свете — напоследок, перед тем, как возвращаться домой — запрыгнул к Лео на руки и тот так его и тащил до самого подъезда.