— Я понимаю.

— Я бы солгал, если бы не признался, что это сильно достает.

— Думаю, что я смогу с этим справиться, сэр, — ответила Марион, подняв подбородок.

— Думаю, что вы не очень понимаете, что такое «это».

— Это потому, что я — женщина?

— Не злите меня, агент, — в голосе Куинси послышалась угроза, но Марион продолжила:

— Вы говорите о статистике, сэр. Так вот, статистика Бюро говорит о том, что агенты женского пола гораздо чаще назначаются на расследование экономических преступлений, чем на убийства.

— Это статистика Бюро. А у нас есть женщины-профайлеры в нашем оперативно-розыскном отделе — и все они отличные сотрудники. А вы к ним не относитесь, агент. Они сполна заплатили за свое место — поработали простыми полицейскими, криминалистами, патологоанатомами. У всех них большой опыт в раскрытии особо тяжких преступлений. Если вы серьезно думаете об оперативно-розыскной деятельности — поговорите с вашим руководством и попросите, чтобы вам давали другие дела. Докажите, что умеете плавать в лягушатнике, а потом уж переходите в океан.

— У меня как раз сейчас появилась такая возможность, — Марион говорила спокойным голосом, но ее глаза пылали. Ей опять указывали на ее место, и она это ненавидела. Иногда ей казалось, что мужчины указывают ей на ее место всю ее сознательную жизнь, а сами в этом ничего не понимают. Ей должны были бы больше доверять. — У меня есть некоторые идеи, — продолжала настаивать она.

— Агент…

— Просто выслушайте меня. Я изучила файл Джима Бекетта. Я много общалась с Тесс Уильямс. Мне кажется, что это совершенно очевидно, что у Бекетта есть помощник. Вы сами говорили, что он не может долго существовать без женского пола. Тесс тоже подтверждает, что женщины легко западают на его очарование. Мне кажется, что кто-то постоянно ему помогает. Например, этот кто-то помог ему исчезнуть два с половиной года назад. И мне кажется, что я знаю, как найти этого человека.

Куинси слушал ее со скептическим видом, но не прерывал.

— Давайте представим на минуту, что эта женщина — не мимолетная знакомая, — Марион торопилась, так как боялась, что растеряет всю свою решительность, — а кто-то, кого он знает уже длительное время. Это значит, что ему надо было поддерживать эту дружбу, даже находясь в тюрьме.

— Шелли Зэйн была его единственной зарегистрированной посетительницей.

— Посетительница… А как насчет тех, кому он звонил? Я связалась с тюрьмой. Бекетт был образцовым заключенным. У него не было ни одного замечания, и как «образцовому» заключенному блока с максимально строгим режимом ему полагались четыре телефонных звонка в месяц, продолжительностью до тридцати минут каждый.

— Все это я знаю, агент. Но вам должны были рассказать в Уолпоуле, что все эти звонки контролируются. Все телефонные номера должны быть одобрены руководством тюрьмы. Заключенным даже не нужно набирать эти номера. Охранник приносит телефон в камеру, включает его, набирает телефонный номер — и только потом передает трубку заключенному. При наборе номера вводится четырехзначный пин-код. Поэтому заключенный не может просто разъединиться, а затем набрать другой номер. Малейшая попытка повторного набора — и линия автоматически разъединяется. Система очень строгая, и мы проверили все телефонные номера, которые нам сообщил Бекетт. Пару раз в месяц он звонил Шелли Зэйн — все остальное время уходило на звонки адвокату.

— Все это я знаю, сэр, — Марион заставила себя сохранять выдержку. — Я изучила этот вопрос и знаю, что повторный набор номера исключен. А вот как насчет переадресации звонков?

— А кто переадресует звонок заключенного?

— Шелли Зэйн, например.

Какое-то время Куинси сидел молча, потом моргнул.

— Я не знаю, была ли эта функция установлена на телефоне Шелли Зэйн.

— Была, сэр. Я проверяла. И она широко ею пользовалась. За последние два года она переадресовывала звонки на, в общей сложности, двести сорок семь различных номеров. Я составила список.

— Это обстоятельство надо изучить, — сказал Куинси, кивнув. — Надо сказать Хоулихану, чтобы он немедленно поручил это группе А, им не помешает пара ценных наводок.

— Благодарю вас, сэр.

— Вы можете занять место в штабном фургоне вместе со мной и Хоулиханом, — отрывисто предложил Куинси. — Если что-то будет происходить, вы это увидите.

— А как насчет того, чтобы помочь группе А?

— А вот это уже называется оттаптывать ноги руководителю оперативной группы. Первое, что вы должны усвоить, когда участвуете в межведомственных расследованиях, — никогда не топчитесь на ногах местного руководства.

Марион была достаточно умна, чтобы понять, что значит эта лекция.

— Я с удовольствием расположусь в штабном фургоне. Благодарю вас, сэр.

— Тогда договорились. Вы можете со мной не согласиться, но поверьте мне, даже участие в наблюдении при проведении подобных мероприятий — это громадная ответственность. Поэтому не подведите сами себя.

Его тон показал ей, что разговор закончен. Куинси вернулся к внушительной пачке своих фотографий, и было ясно, что больше он с ней не заговорит.