— Уезжали куда-то?

Это был Карл Бреннер. Поворачиваясь к нему, я заметил, что в кабачке воцарилось молчание. «Прав был Генри», — понял я.

— Говорят, вас последние пару дней что-то не было видно, — продолжал Бреннер. По его раздраженному лицу с набрякшими веками стало ясно, что он подшофе.

— Да, пожалуй.

— Что так?

— Кое-что надо было сделать. — Как бы ни желал я оборвать пересуды, я не позволю загнать себя в угол. Или дать еще больше поводов для сплетен.

— А я слыхал по-другому. — В его глазах желтым огнем горела злоба, рыщущая в поисках цели. — Слыхал, что за вами полиция приходила.

Стало совсем уже тихо.

— Было дело.

— И чего они хотели?

— Совета хотели.

— Совета? — Он даже не попытался скрыть изумления. — Какого такого совета?

— Это вы у них сами спросите.

— Я тебя спрашиваю.

Злоба наконец-то нашла точку опоры. Я обвел глазами комнату. Кое-кто уткнулся в свою выпивку. Другие пялились на меня. Приговор еще не вынесен, но это дело времени.

— Ежели кому есть что сказать, пусть выкладывает, — сказал я как можно спокойнее и стал в упор смотреть собравшимся в глаза, пока они не начали один за другим отворачиваться.

— Коли других не найдется, я сам скажу. — Карл Бреннер поднялся на ноги. Он одним глотком махнул все, что оставалось в стакане, и грохнул им об стол. — Ты у них…

— Я бы на твоем месте поостерегся.

Возле меня из пустоты возник Бен Андерс. Я был рад его видеть, и не просто за обнадеживающие габариты, но и за поддержку, которой мне так недоставало.

— Не лезь, — сказал Бреннер.

— А я и не лезу. Хотел просто остановить, а то как бы не пришлось тебе завтра пожалеть о своих словах…

— Не собираюсь я ни о чем жалеть.

— Прекрасно. Как Скотт, кстати?

Вопрос слегка остудил пыл Бреннера.

— Чего?

— Твой брат. Как у него с ногой? Которую доктор Хантер подлечил тем вечером?

Бреннер стушевался. Ответил хмуро:

— Нормально.

— Как хорошо, что наш доктор не берет плату за сверхурочные, — доверительно сообщил Бен. Он обвел глазами комнату. — Осмелюсь сказать, у большинства из нас есть причины быть ему за это благодарными.

Он выдержал паузу, хлопнул кулаком по ладони и повернулся к стойке.

— Кстати, Джек, когда у вас найдется минутка, я бы повторил еще по одной.

Казалось, кто-то распахнул окно и по кабачку прошелся освежающий ветерок. Атмосфера начала очищаться, люди зашевелились, вновь послышалась речь. Кое-кто выглядел слегка пристыженно. Я почувствовал, как вдоль хребта стекают капли пота. Но вовсе не из-за жары в душном баре.

— Хочешь виски? — спросил Бен. — Похоже, тебе не помешает.

— Нет, спасибо. А вот тебе я возьму.

— Да не надо…

— Я тебе обязан куда как большим.

— Брось. Этим ублюдкам просто надо было память прочистить. — Он бросил косой взгляд в сторону Бреннера, который угрюмо пялился в пустой стакан. — А вот с этой сволочью надобно разобраться по-серьезному. Я почти на все сто уверен, что он шарит в заповеднике по гнездам. Которые из Красной книги. Обычно, как только птенцы выведутся, проблем нет, однако мы начали терять и взрослых птиц. Болотный лунь, даже выпь… Я его еще не подловил, но недалек тот день…

Он улыбнулся Джеку, когда тот поставил перед ним пинту:

— Спасибо.

Сделав длинный глоток, он одобрительно вздохнул.

— Так и чем же ты занимался? — Он скосил на меня глаз. — Не волнуйся, я просто из любопытства. Хотя у тебя явно какие-то дела на стороне…

Я колебался в нерешительности, но Бен честно заработал право знать. И я ему все открыл, не вдаваясь, однако, в подробности.

— Ничего себе… — протянул он.

— Сейчас ты понимаешь, почему я ничего не говорю. Точнее, не говорил, — добавил я.

— Ты уверен, что об этом не стоит рассказать всем остальным? Выложить все как есть?

— Нет, не думаю.

— Если хочешь, я проведу работу. Пущу слух, чем ты занимался.

Смысл вроде есть. С другой стороны, как-то против шерсти. Никогда я не рассказывал о своей работе, а старые привычки отмирают с трудом. Возможно, я просто упрямец, все-таки и у мертвых, как и у живых, есть право на личные тайны. Стоит только поползти слухам, чем я занимался, как конца-краю не будет нездоровому любопытству. И я далеко не уверен, что Манхэм обрадуется, узнав про неортодоксальные занятия своего доктора. Я хорошо понимал, что в глазах кое-кого из жителей обе мои профессии вряд ли уживутся.