На лице Фрейзера отражалось откровенное презрение, но у него по крайней мере хватило ума промолчать. Мысли Броуди было сложно прочесть. Он сохранял профессиональное спокойствие.

— Уходя из дома гулять, Мэри идет на встречу с тобой?

Кевин уставился на свои руки.

— Иногда.

— И она находилась у тебя дома, когда мы зашли к отцу?

Я ничего такого не заподозрил, видя, как настороженно Кевин выглядывал через щель. Теперь он опустил голову, и молчание говорило само за себя.

— А сегодня вечером? Вы встречались?

— Нет! Я… я не знаю, где она бродила. Я вернулся домой после разговора с Мэгги! Честно!

Он был на грани истерики. Броуди обвел юнца оценивающим взглядом, затем кивнул:

— Можешь идти.

— Секундочку, — возразил Фрейзер, но детектив прервал его:

— Все в порядке. Кевин не станет никому рассказывать о нашей беседе. Правда, Кевин?

Парень покачал головой с серьезным видом:

— Не скажу. Обещаю. — Он поспешил к двери, но тут остановился. — Мой отец не стал бы причинять зло Мэгги. И никакой другой женщине. Я не хочу, чтобы у него были неприятности.

Броуди ничего не ответил. С порывом дождя и ветра Кевин вышел.

Детектив подошел к столу и выдвинул стул. У него был измотанный вид.

— Боже, что за вечер!..

— Думаете, можно доверять этому юнцу? — с сомнением спросил Фрейзер.

Броуди провел по лицу рукой.

— Вряд ли он побежит домой и признается во всем отцу.

Сержант вроде согласился, но тут обомлел от ужаса.

— Боже, а как же девочка? Кинросс знает, что она свидетельница! Теперь понятно, почему он захотел присутствовать при допросе!

У меня холодок пробежал по коже. Броуди ничуть не встревожился.

— Мэри вне опасности. Даже если убийца Кинросс — а мы не уверены в этом, — он должен быть доволен, что девочка ничего толком не видела. Она не представляет угрозы.

Фрейзер вздохнул с облегчением.

— И что теперь? Арестуем его? Как же приятно будет надеть наручники на этого ублюдка!

— Пока нет, — возразил Броуди. — Все, что мы против него имеем, так это факт знакомства с Дженис Дональдсон. Еще не основание для ареста. Мы всего лишь раскроем наши карты и дадим ему время придумать историю до приезда команды Уоллеса.

— О, бросьте! — воскликнул Фрейзер. — Вы же слышали, что сказал его собственный сын! Этот урод, вероятно, убил и Дункана! Не можем же мы просто сидеть на своих задницах!

— Мы и не собираемся бездействовать! — выпалил в ответ Броуди, неожиданно разгорячившись. — Послушай, мне приходилось вести расследования убийств. Если встрять раньше времени, убийца может соскочить с крючка. Ты этого хочешь?

— Но что-то же надо делать, — настаивал сержант.

— Надо. — Броуди задумчиво посмотрел на тело под брезентом. — Дэвид, ты считаешь, тело Мэгги сбросили с утеса?

— Уверен, — подтвердил я. — Как иначе она могла получить столько переломов?

Он посмотрел на часы.

— Через пару часов начнет светать. Мы сразу туда поднимемся. Может, найдем улики. А пока вам обоим лучше вернуться в отель и постараться поспать. Завтра будет нелегкий день.

— А вы? — спросил я.

— Я обычно мало сплю. Побуду здесь, составлю компанию Мэгги. — Он улыбнулся, но в глазах сквозила печаль. — Не смог уберечь ее от смерти, так хоть побуду с ней сейчас.

— Может, одному из нас следует остаться с вами?

— Не беспокойтесь обо мне, — мрачно сказал Броуди. Поднял со скамьи лом и покачал, проверяя на вес. — Все будет в порядке.

Рассвет подкрался незаметно. По сути, его вовсе не было. Постепенное проникновение тусклого света намекало на то, что ночь сменилась сумраком, который формально зовется утром.

Вернувшись из мастерской, я не сразу лег спать. Сначала попросил Фрейзера отвести меня к бабушке Мэгги. Эллен сказала, что старушка упала. Вряд ли я мог чем-то помочь, но чувство долга тянуло меня туда.

Перед Мэгги.

Роуз Кэссиди жила в маленьком каменном коттедже на две семьи, а не в сборном бунгало, как большинство жителей острова. Он был обветшалым, с тюлевыми занавесками и обликом старины, что указывало на преклонный возраст хозяев. В окне на первом этаже и в одном наверху горели свечи. Свечи по усопшим.

Зайдя внутрь, я поразился запаху древности, нафталина и кипяченого молока. Дом был полон женщин, которые собрались поддержать бабушку Мэгги. Она была хрупкой, как птенец, сквозь пергаментно-тонкую кожу проступали разводы голубых вен. Старушка уже знала о смерти внучки. Тело еще не опознано, но нет смысла тешить ее пустыми надеждами.