Разгадка крылась в том, что резиденция находилась под храмом и уходила в море. Декорации на поверхности — не более чем сад для иномирян, желающих взглянуть на место, где живёт настоящий полубог. Для миллиардов жителей стабильных кластеров хранитель этажа — фигура недостижимо высокого уровня.

Что же касается резиденции Асклепия — под водой находились десятки стеклянных куполов. Они заменяли комнаты и залы дворца. Практически повсюду царит тьма и тишина. Бог-целитель не любит ни гостей, ни лишних слуг, ни тем более поднадоевших ему учеников. Асклепий занимается лишь божественными делами. То есть лечением ишвар [9] и других полубогов [10]. А нейтралитет в политических играх высшей лиги служит ему защитой.

До встречи с неожиданным клиентом оставалось ещё несколько часов. Асклепий уединился в комнате воспоминаний. Вставив цилиндр с фрагментом своей памяти, бог-целитель направил свой взор в центр зала. Оттуда на всё помещение развернулась трёхмерная голограмма, развеивая темноту.

Древняя Греция, мир Земли, люди, одетые в грубые одежды, куда-то спешат. Официально это ещё до-магическая эпоха. На Земле не случалось Сопряжений Миров.

Вот через комнату воспоминаний в голограмме проехала повозка, запряжённая парой лошадей. Сидящий на козлах возница костерит кляч бранными словами. Стучат колёса о брусчатку, но в шуме города никто на это не обратил внимания. Лето, жарко…

[Только что закончился дождь и воздух свеж,] — молодой Асклепий и старый, оба подняли голову к потолку, замещающему небо. Сейчас бог-целитель заново видел и чувствовал всё то, что происходило с ним же, но в далёком-далёком прошлом. — [Мы не ведали, что у неба нет края. Что есть миры, заполненные лавой, и те, что можно ошибочно принять за цветущий Рай. Но даже так… Мы были счастливы с тобою, имея лишь две тряпицы, по глупости называемые одеждой. Помню… У меня оставался всего шаг до поражения в правах. Следующим станет добровольная продажа себя в рабство.]

На голограмме зала воспоминаний предстала городская площадь Афин. Тех самых, Старых, а не Новых, построенных Асклепием в угоду дани предкам. Всё же он сам произошёл от обитателей Земли.

В тот год Асклепий пошёл подмастерьем к лекарю, надеясь хотя бы разок в жизни увидеть вживую Зевса. Всё-таки летающий остров Олимпа постоянно парил над Грецией, курсируя между городами. Но небожители вели свою жизнь и редко спускались к коренным жителям Земли. Слишком для них мало маны, и разряжен астрал.

На всё той же голограмме на городскую площадь вышла молодая пара. Молодой Асклепий был мрачен как туча, погрузившись в мысли о том, как заработать деньги. Он шагал, не видя толком, куда идёт. Любимая же порхала рядом. Эпиона всеми силами пыталась поднять настроение юному лекарю. Чмокнула в щёку, ткнула пальцем в бок… Асклепий что-то недовольно буркнул, обернулся, а любимой вдруг не оказалось рядом.

— Опять эти твои игры!? — юный лекарь крутил головой, но любимую так и не увидел. — Ну и ладно.

Нахохлившись, Асклепий продолжил путь, догадываясь, что любимая следит за ним и вот-вот сама нагонит. Прошёл от площади несколько кварталов, а Эпиона всё не появлялась. Забеспокоившись, лекарь пошёл назад, пребывая во всё том же мрачном настроении. Вытянув шею, он вглядывался в переулки. Торопливо проверял магазины, которые могли увлечь любимую. Она порой могла забыть о времени.

«У нас нет денег!» – всегда в таких случаях говорил Асклепий.

«Мне хватит и посмотреть. А ещё понюхать!» — с улыбкой отвечала Эпиона, поглядывая на красивые вещицы.

Проверив все магазины по пути, Асклепий прошёлся и по двум соседним улицам. Дошёл до закутка, которые он снимал за сущие копейки… Но и там не было любимой. В доме, где всегда чувствовалась женская рука, теперь царил непривычный холод.

Сорвавшись с места, Асклепий бегом направился на площадь. Ту самую, где он видел любимую в последний раз. Эпионы не было… Ни на улицах, ни в магазинах. Вообще нигде! Он до ночи бродил по Афинам, крича её имя… Его побили стражники, облили помоями горожане, но Асклепий продолжал искать.

Внезапно изображение в зале погасло…

«Чик,» – цилиндр с воспоминанием выскочил из паза, и голограмма в тот же миг погасла. Асклепий телекинезом притянул хранилище в свою ладонь и уже в который раз прочитал название, выгравированное сверху.

«Счастье хрупко»

Горюя по утрате любимой, Асклепий в той самой крохотной комнатушке пробудился как одарённый. Его чудовищно сильное родство с жизнью сразу привлекло внимание Олимпа. Ведь на Земле в те годы практически не было одарённых. Учёба на лекаря совпала с типом дара, и Асклепия сразу взяли подмастерьем к одному из целителей у небожителей.