— Нет. Она хорошо с ней поладила. Твоя мама к ней уже привыкла. Без особой веской причины менять её не стоит.

Максим кивает и кладёт руку мне на колено. Он часто так делает, когда мы едем вместе. Я уже привыкла, и мурашки не бегут по телу. Чему я несказанно рада.

Однако сегодня руку не просто лежит на месте, периодическим сжимая мою кожу, а неспешно движется вверх, сдвигая край юбки. Я плотнее свожу колени и возвращаю ладонь на место.

— Что-то новенькое.

— Максим, сегодня не получится. Эти дни.

— Что придётся просто говорить? Это скучно.

Машина сбавляет скорость и сворачивает на второстепенную дорогу. Я изумлённо смотрю на своего водителя, ожидая пояснений.

— К Юле с Егором заедем, по старому шоссе ближе.

Старым шоссе у нас называют полуубитую, давно не ремонтированную, двуполостную дорогу, соединявшую наш город неровной ломанной линией с близлежащими городами и выводящую на Московскую трассу. Она функционировала очень много лет, пока не построили более широкую и прямую трассу на Москву. Дорога по ней экономит целых двадцать минут. Поэтому дальнобойщики, туристы, проезжие старым шоссе не пользуются, едут сразу по новой дороге. А местные жители используют её изредка, чтобы избежать пробок на въезде в город. По старому шоссе также курсируют несколько междугородних автобусов, но они проходят от силы два раза в день.

— Месячные значит, — Максим хитро косится на меня. — Ну, минет никто не отменял.

И с этими словами он съезжает на обочину. Я непонимающе смотрю на него, хлопаю ресницами, как глупая кукла.

— Что смотришь? — спрашивает он, ухмыляясь, и взглядом указывает вниз.

— Нет. Ну уж нет. Нас могут увидеть! — пытаюсь я протестовать.

— Кто? — макс смотрит на дорогу вперёд, потом в зеркало заднего вида. Дорога пустая. Мы сидим молча несколько минут, но ни одна машина не проезжает мимо нас.

— Настён, харе ломаться. Давай, ближе к телу.

В горле пересохло, и язык онемел. Я отрицательно мотаю пустой головой, не в силах озвучить причину. Я делала минет бывшему, несколько раз Максиму, но обычно его мало интересует такой вид ласк. Ему проще быстро нагнуть меня, беря желаемое без всяких сантиментов. Тем не менее опыт орального секса у меня был в комфортных домашних условиях, а не в полевых, так сказать.

— Я не хочу, — выпаливаю я, когда максим оголяет моё плечо, спуская вниз тонкую бретель летнего платья.

— В смысле?

— В прямом. Я не хочу делать это на трассе, сидя в машине, как проститутка, — наконец-то сказала. То самое слово, которым я себя охарактеризовала в жизни этого мужчины. Дешёвая проститутка, которая спит с ним в обмен на ласку и внимание. И иногда букет.

— Что ты несёшь? Насть, заканчивай балаган, хватит придумывать хрень. Я устал, мне нужно расслабиться, — он кладёт руку на затылок и надавливает, чтобы я склонилась вниз.

Мне становится страшно, т. к. я снова стою перед выбором. Прогнуться и сделать то, что он просит и то, что мне делать не хочется, или быть настойчивее? Вроде выбор прост. Я не хочу этого, нужно просто стряхнуть его руку, дать пощёчину, и всё. Но как он на это отреагирует? Разозлится? Обидится? Ударит? Нет, точно нет. Грубость такого рода я за ним не замечала.

Я слабо трепыхаюсь, но рука Макса давление только усиливает. Он одной рукой удерживает меня, а другой расстёгивает ширинку.

— Настёна, ты же умничка у меня. Чего началось-то? Давай, порадуй меня.

И я прекращаю слабые попытки освободиться. И радую его, обхватываю губами слегка вялый ствол, двигаю головой, ласкаю языком. Чувствую давление на затылке. Контролирует. Он любит, чтобы всё было так, как он хочет.

— Ну вот, умничка. Хорошая моя девочка.

Он ослабляет давление и начинает гладить меня по голове по мере того, как я ускоряю движения и прилагаю усилия. Я не испытываю брезгливости или отвращения к самому процессу. Просто ласкаю, целую, облизываю и посасываю, пытаясь взять глубже. Просто выполняю свою задачу: доставить удовольствие. Вслушиваюсь в его ласковые слова и пошлые комплименты мне и моему навыку.

Чувствую облегчение, когда горячая упругая струя спермы ударяется мне в нёбо. Слизываю всё до последней капли и беспрепятственно отстранюсь. Стирая несколько капелек слюны и семени с уголков губ. Не могу найти в себе силы посмотреть на мужчину.

— Ну вот, дольше упиралась, — Максим застёгивает брюки и целует меня в уголок губ. — Ты сейчас очень красивая. Такая взъерошенная, с припухшими губами. Просто конфетка.

Снова целует меня, а я достаю зеркальце из сумочки и пытаюсь поправить волосы пальцами, так как расчёску не могу найти. Пока я поправляю волосы, помаду, проверяю, не попала ли сперма случайно на платье, Макс выезжает на дорогу и снова кладёт ладонь на моё колено. Мы едем молча.

Машина сворачивает к коттеджному посёлку. Домики как один похожи друг на друга.

— Здесь твоя дача?

— Да. Если хочешь, можем приехать сюда на выходные. Шашлыки пожарим, на речку сходим.

Он говорит это будничным тоном, как будто ничего не произошло. Как будто только, что он не принудил меня к оральному сексу. Я поворачиваюсь к нему, желая всё высказать, но теряюсь. Он так спокоен, что-то рассказывает про уток на речке. Что можно сходить за грибами, что я начинаю думать, а может быть и правда ничего не произошло. Может быть, я действительно всё преувеличила и зря ломалась?