– Но ведь я должна была тебе что-то рассказать...

– Ну да, верно, так что же именно?

– Да вот выскочило у меня из головы... Никак не вспомню.

– Ну постарайся...

– Нет, не могу... совершенно забыла, слишком многим у меня голова забита: это платье, бал, шах, самая элегантная женщина столицы... Кстати, что за глупость... нечего и конкурс устраивать... Все знают, что самая элегантная женщина в столице - это Джованна.

Тут следует заметить, что Чечилия выпалила совершенно неподходящее имя, поскольку была твердо уверена, что самая элегантная женщина в столице - это она сама; она надеялась, что Софья именно так ей и ответит. Однако Софья, слишком ошеломленная, для того чтобы уловить эту тонкость, ограничилась взрывом возмущения:

– Джованна - самая элегантная женщина? Да ведь у нее абсолютно нет вкуса, и к тому же она далеко не молода...

Но Чечилия тотчас же перебила ее:

– Я точно знаю, что она ездила в Лозанну к одному специалисту... Он ей подрезал кожу под волосами и подтянул все лицо... И на груди тоже... Она вся сшитая, с головы до ног, точь-в-точь как футбольный мяч.

На этот раз изумление Софьи перешло с Джованны на чудеса пластической хирургии. Они заговорили о врачах, операциях, потом неизвестно как перескочили на дантистов, с дантистов на зубы какой-то Клариче - наверняка вставные, слишком уж они красивы, - а с зубов Клариче на ее же манто, которое определенно стоит не меньше пяти миллионов, а с этой суммы - на модные меховые шубы, которые в этом году носят, - длинные и широкие, реглан.

Тем временем наступил вечер, и лакей сменил чайный сервиз на серебряный шекер * и два бокальчика. Когда лакей вышел, Чечилия внезапно бросила смешивать ледяной напиток и вскрикнула:

* Шекер - сосуд для сбивания коктейлей.

– Минуточку... подожди... Ну прямо на языке вертится...

– Ну что, что? Скажи!

– Да то, что я хотела рассказать тебе... Ужасно важная вещь... Подожди... Подскажи мне...

– Как же я могу? Я ведь не знаю!

– Подожди... Вот беда... чуть было не вспомнила... Да нет, бесполезно, ах, моя голова, бедная моя голова!..

И дамы снова принялись болтать. На этот раз они избрали поистине серьезнейшую тему: красивы или нет длинные панталончики стиля 90-х годов, которые в этом сезоне намеревались ввести в моду французские портнихи вместо уже устаревших трусиков. Чечилия с азартом защищала длинные штанишки, а Софья с неменьшим запалом - короткие, сама не зная почему; вероятно, поразмыслив, она обнаружила бы, что трусики нравятся ей только потому, что Чечилия предпочитает панталончики, - словом, из чистейшего духа противоречия. И действительно, как в поединках из античных трагедий, где противники в пылу боя меняются шпагами, вдруг оказалось, что это Софья защищает панталончики, в то время как Чечилия отстаивает трусики. Подружки досыта нахохотались, затем Софья взглянула на часы и вскочила, воскликнув:

– Но уже очень поздно... Роберто ждет меня... Нас сегодня пригласили к обеду... Спасибо, дорогая, я чудно провела день... До свиданья, милочка... Мы созвонимся.

Они вышли в вестибюль, где принялись обниматься и целоваться, и тут же заболтались об обеде, на который была приглашена Софья. Неизвестно, куда завела бы их эта беседа, если бы Чечилия вдруг не закричала:

– Наконец-то!

– Что такое?

– Вспомнила, что я должна была рассказать тебе... Ту важную вещь... Но, милочка, это проще простого: твой муж - любовник Нинон!

Софья вышла замуж всего два месяца назад. На этот раз ее изумление было законным и огромным.

– Не может быть, - произнесла она, бледнея.

– Уверяю тебя!

И тут Чечилия с быстротой, соответствующей важности события, рассказала, что один человек, достойный доверия, видел, как муж Софьи, Роберто, целовался в машине с Нинон в безлюдном месте. Разгорячившись, Чечилия выпалила, что это ее ничуть не удивляет. У Нинон куча любовников, у нее даже ребенок есть от Фабрицио... Тут произошло то, что случается, когда, чтобы заглушить боль от зуба, который хочешь вырвать при помощи примитивной системы - нитки, привязанной к двери,- сочувствующий друг стукает тебя разок по черепу. Первое ошеломление, вызванное известием об измене мужа, было изгнано из ума Софьи другим: историей с ребенком Нинон от Фабрицио.

– Что ты говоришь!
– воскликнула Софья.
– Ребенок от Фабрицио!..

Чечилии было известно все: клиника во Флоренции, куда Нинон ездила рожать; пол, вес и имя новорожденного. Пока она рассказывала, открылась дверь и вошел муж Чечилии, Орацио, мужчина резковатый и немногоречивый. Он без лишних слов выпроводил из дому бедняжку Софью. Подруги обменялись последним поцелуем через порог, Софья, совершенно разбитая от множества потрясений дня, спустилась с лестницы, села в свою машину и, закрыв глаза, откинулась на подушки.

Позже, дома, муж спросил ее, как она провела день. Софья, которая прихорашивалась к обеду, сидя перед зеркалом у туалета, ответила:

– Я была у Чечилии... Мы с ней тихо посидели... Но самое замечательное, что она мне рассказала очень важную вещь... а я ее забыла... Никак не могу вспомнить...

– Интересно, о чем это?

– Невозможно!
– заявила Софья решительным и даже раздраженным тоном. Я забыла, и бесполезно тебе с твоим болезненным любопытством изощряться в догадках... Не приставай ко мне, пожалуйста, у меня ужасно болит голова... Забыла окончательно, и тут уж ничего не поделаешь!