Красный Бард проводил Эверилд до ее спальни.

– Я надеюсь, тебе здесь понравится. Комната достаточно светлая, и окна выходят на море. Что я тебе рассказываю, сама зайдешь и увидишь.

Красный Бард распахнул двери, за которыми правда оказалась очень просторная спальня: справа стояла кровать под балдахином, чуть правее – огромное зеркало на всю стену. Эверилд в нём не отражалась, а вот Эрик словно плыл один по комнате, так продолжалось ровно до того момента, пока в поле зрения зеркала не оказался Красный Бард. У большого панорамного окна стоял большой дубовый стол, заваленный бумагой и всякими разными письменными принадлежностями. Слева от окна расположилось большое удобное кресло, справа стояло такое же. Неподалеку был огромный шкаф с разной посудой и драгоценностями. Эверилд на них даже не обратила внимания, а сразу плюхнулась в бархатное кресло, приняв расслабленную позу. Жестом пригласила Красного Барда занять соседнее кресло. Также в комнате находился большой кожаный диван, и Красный Бард прошел к нему и поманил к себе Эверилд. Она неохотно поднялась с кресла и села рядом с Красным Бардом. Положив голову ему на плечо, она блаженно прикрыла глаза.

– Я пойду руководить разгрузкой драгоценностей, ты пока посиди. Отдохни, осмотрись. Через час на площади будем делить добычу, – Красный Бард похлопал ее по ляжке и ушел. Эверилд осталась в комнате наедине с ребенком.

– Всё, папа нас бросил.

Младенец несогласно замотал головой.

– Нет, не бросил, – Эверилд засмеялась и начала щекотать ребенка. Он стал извиваться как змея, и по комнате разливался его смех, похожий на трель соловья. – Ага, значит, мы ревнивые. Ай-яй, – Эверилд сама рассмеялась своим словам, встав с дивана, закружилась с ребенком на руках.

Эрику нравилось, он смеялся. И чем быстрее она кружилась, тем звонче становился его смех. Вскоре они оказались у двери, Эверилд открыла ее пинком и вышла в коридор. Часовые вздрогнули.

– Где здесь кухня, я хочу чаю, – спросила она ближайшего часового, и он ей указал направление.

Эверилд бесшумно двинулась на кухню, где нашла все дорогие сорта чая, кофе, какао и много другого. Она достала фарфоровые чашечки и начала готовить чай, предварительно посадив малыша на стул. Она не боялась, что он с него свалится, это просто будет ему очередным уроком жизни. А он с любопытством наблюдал, как Эверилд кидала в чайничек различные травки. В камине стоял котел с кипящей водой. Эверилд внимательно осмотрелась в поисках чего-нибудь сладкого, но, к своему разочарованию, ничего не нашла. Она пожала плечами и решила, что и так сойдет. Боже, как она давно ничего не готовила, будь у нее больше времени, она бы развела на кухне бурную деятельность, но время было лишь на то, чтобы приготовить чай и в спокойной обстановке напоить им малыша. Эрик сначала воротил нос, но стоило ему сделать один глоток, как он затребовал еще чая. Так они на пару выпили две чашки: Эверилд просто для того, чтобы вспомнить, что такое быть обычным человеком, а Эрик – в исследовательских целях.

Когда пробил назначенный час, Эверилд с ребёнком на руках спустилась к площади, там уже толпились пираты и что-то галдели как базарные курицы. Стоило Эверилд протолкаться сквозь толпу, как Красный Бард поднял руку, призывая всех к тишине. Гам прекратился, и началось кое-что интересное: все пираты раздевались – не поверите – все до одного. Эверилд ошалелыми глазами смотрела на это безобразие. Даже Красный Бард раздевался.

– Нет, конечно, это всё мило и дико возбуждающе, но позвольте узнать, какого демона здесь происходит! – возмутилась Эверилд, с вызовом смотря на Красного Барда. Неужели он решил пойти ва-банк и удивить ее бесплатными танцами голых мужиков. Она невольно расхохоталась, утирая слезы. Мужики поджали губы прямо как девчонки, что еще больше рассмешило Эверилд. С трудом взяв себя в руки, она спросила серьезным голосом:

– Может мне кто-нибудь объяснить, какого рожна здесь происходит, или мы пляшем дикие танцы? Что, от дикарей заразились?

Красный Бард тяжело вздохнул, ну вот всё надо объяснять этим женщинам.

– Это такая пиратская традиция: перед дележкой раздеваться догола.

Понимания в глазах Эверилд он не увидел, поэтому продолжил:

– Чтобы никто не мог спрятать золото или забрать больше, – только тогда на лице Эверилд появилось осознание.

А потом пираты грянули хором:

– Так что раздевайся! Хоть посмотрим, что за красотку капитан прибрал к своим рукам.

Красный Бард побагровел от гнева:

– Она раздеваться не будет!

– Что, боишься, что уведут? – не удержался от подначивания один пират.

– Нет, просто она женщина, и это унизительно заставлять ее раздеваться.

Эверилд в этом ничего унизительного не видела, поэтому положила младенца на землю. Тот лежать отказался и пополз изучать пространство. Эверилд лишь вздохнула, глядя на неугомонного ребенка. Она непринужденно скинула платье, и пираты все ахнули, они ожидали чего угодно, только не такой наглой демонстрации своих форм. Они думали, что женщина взбунтуется, покинет площадь, попытается их пристыдить, а она просто взяла и разделась. Так легко и естественно может раздеться только богиня. Богиня Кали.

– Кали, а где ты потеряла еще две руки? – решил пошутить пират, чтобы сгладить неловкость.

– Отрубила, они мешали мне жить, – не растерялась Эверилд, а все пираты глазели на ее полные бедра, наливные груди третьего размера, стройную фигуру. В каждом ее движение была грация королевы, властительницы мира. Другая бы засмущалась, покраснела бы или уставилась в пол, но только не она. Она с таким превосходством смотрела на них, что впору было устыдиться пиратам, вот только стыда они не знали.

– Может, еще разденем младенца, чтобы всё было по-честному? – спокойно поинтересовалась Эверилд.

Пираты все наперебой загалдели, и Красный Бард снова призвал их к тишине, с трудом совладав со своими бушующими эмоциями.

– Раз мы все удостоверились в том, что никто ничего не запрятал, приступаем к дележке.

И пираты начали делить добычу, Красный Бард всем выдавал награбленное согласно рангу на корабле. Все подписывали договор и клялись на Библии, что ничего не украли. Все, кроме Эверилд. И всё же ее выходка его взбесила до крайности и поразила так же, как всех пиратов. Все смотрели на нее с накрываемой похотью, а она еще намеренно вертела бедрами, дразня голодных мужиков. Сегодня точно все пойдут насиловать пленных женщин, чтобы унять огонь в чреслах, и только он никуда не пойдет. Он не сможет больше держать в своих объятиях никого, кроме Эверилд. Она должна полностью стать его. Он хотел поскорее закончить с дележкой и забрать с площади эту развратную бабу. Некоторые пираты умудрялись ее шлепать пониже пояса, и она хихикала, прямо как какая-то ничего не понимающая дурочка. Когда он разделил всю добычу, взял в охапку Эверилд и увел с площади, забыв про младенца. Его переполняла ярость, хотелось хорошенько отхлестать эту своенравную девчонку, чтобы она знала свое место и не смела больше так открыто демонстрировать всем свои прелести. Вот только он знал, что ничего не сможет ей сделать. Рука не поднимется.