За разбором поэмы день в пути прошёл незаметно. К сожалению, я не смогла ничего запомнить, но при этом очень сильно устала – похлеще, чем после целого дня усердной работы над проектом.

Когда карета остановилась, дверку вновь открыл бей Балихан. Сгущались сумерки, воздух пропитался влагой, и было достаточно тепло.

– Выходите, принцесса, – пророкотал феранец.

Порог у кареты был высокий, ступенька узенькая, неудобная, сапоги непривычные. Я ступила одной ногой на ступеньку и протянула руку близко стоящему мужчине, ожидая, что он меня поддержит – не зря же стоит.

Но бей Балихан, зараза, подскочил ко мне только в тот момент, когда я уже начала падать. Удержал, слава Богу. А то не знаю, что бы я с ним сделала!

Как только я встала на обе ноги и обрела равновесие, феранец отскочил, как ошпаренный.

– Почему вы так себя ведёте?! – рявкнула я.

– Мне… мне нельзя вас касаться, принцесса! Никому нельзя, вы принадлежите бей Амирхану!

Что значит нельзя?! Я что, рабыня?!

Даже моя зачерствелая, закалённая годами терзаний душа не могла совладать с проснувшимися эмоциями. Надоело быть паинькой и подчиняться всем, как маленькая девочка!

– Я никому не принадлежу, я свободная женщина! – выпалила на всю толпу собравшихся.

Тут и королева подоспела, вытаращив глаза, и брат, отчего-то побелел. Потянулся к ремню на поясе и что-то шепнул матери.

Уж не разрешения отшлёпать меня просит?

Все смотрят, как на представлении! Особенно феранец проклятый. Ноздри раздул, словно бык. И мэтр Валес, выглянувший из-за плеча Касандера сделался бледный, словно привидение.

Кажется, отбор под угрозой.

Конец ознакомительного фрагмента.