Джош получил то, что заслужил.

И теперь Кендалл тоже.

Я собиралась дать ей все, чего она когда-либо хотела. Я собиралась сделать ее лицо настолько неузнаваемым из-за тщательно растушеванных морщин и искусственно добавленных густых бровей, чтобы люди проявляли к ней жалость и внимание, которых она жаждала долгие годы. Она была бы красивой молодой женщиной двадцати с чем-то лет, потерявшей свое лицо в порочной игре.

Игра правды и лжи.

В эту игру ей следовало играть лучше.

Игра, которую я не собиралась проигрывать.

Не в этот раз.

Морщинки вокруг ее глаз теперь образовывали «гусиные лапки», даже когда она была спокойна. Ее щеки были вялыми и желтоватыми, а лицо усеивали пигментные пятна. Ее брови были сделаны из смеси белого, русого и коричневого оттенков, чтобы не только сочетаться, но и гарантировать, что даже если ей сделают лазерную операцию по их удалению, она никогда не будет полностью свободной. Пока ее кожа не станет по-настоящему старой и морщинистой

Возможно, Джош и погиб от руки Райстена, но миру не мешало бы помнить, что есть наказания похуже смерти. Как демон, выросший среди людей, я изучала их достаточно долго, чтобы узнать их слабости, понять, что движет ими, и в конечном итоге — уничтожит их.

Только я не хотела сжечь мир на земле.

Я просто хотела поквитаться.

Я поставила машинку на стол рядом с нами и промокнула свежие чернила. Некогда юное лицо Кендалл теперь выглядело как у девяностолетней женщины с цельными бровями и тонкими волосками на подбородке в тон. Она сделает все возможное, чтобы удалить это, когда проснется и увидит, что я натворила.

Я наложила бинты на ее лицо так же осторожно, как наложила бы их на любого другого клиента. Я даже попросила Мойру взломать ее машину, чтобы уложить ее в сухое место для сна, пока действие хлороформа не выветрится.

Как это мило с моей стороны.

— Ты можешь помочь мне перенести ее? — Спросила я свою лучшую подругу с зеленой кожей. Дрожь Мойры прекратилась вскоре после того, как я втащила тело внутрь, и подозрительно расчетливая манера поведения банши постепенно вернулась.

— На самом деле я не могу сказать «нет». Мы уже зашли так далеко, — драматично вздохнула она. — Просто чтобы мы были на одной волне: ты сумасшедшая. Я могу кричать и орать, но я никогда не делала ничего подобного.

— Сегодня она переступила черту, и теперь я позабочусь о том, чтобы такая мысль больше никогда не приходила ей в голову. Называй меня сумасшедшей. Называй меня злобной. Мне все равно. Я такая, какая есть, и я больше не собираюсь извиняться. — Я пожала плечами и откинулась на низкую спинку стула. Моя спина издала серию последовательных тресков, и я застонала от облегчения.

Теплые руки обхватили меня за плечи, заключая в крепкие объятия. Я попыталась открыть глаза, но масса темно-зеленых волос заслонила мне зрение.

— Я горжусь тобой, — сказала Мойра в мои волосы. Ее голос был приглушенным и хриплым, в нем, как я подозревала, были слезы, которые она пыталась сдержать. — А теперь пойдем утащим эту сучку, пока она не очнулась.

Впервые за несколько дней я выдавила улыбку. Несмотря на все это, я сделала именно то, что обещала. Я не сломалась. Я не поползла. Я приняла вызов и почти уверена, что только что победила ее в ее собственной игре.

Мы с Мойрой отстранились друг от друга, и я притворилась, что не заметила влаги в ее глазах, пока она незаметно вытирала ее. — Знаешь, я вроде как ненавижу тебя за то, что ты заставляешь меня плакать, — пробормотала она. Я тихонько хихикнула себе под нос.

— Это твой способ сказать, что у тебя заняты руки? — Размышляла я, откатывая поднос, на котором лежало все мое оборудование, с пути.

— И рискнуть, что она взбесится и укусит меня, если проснется? Нет, спасибо. — Мойра подошла к концу кабинки и схватила Кендалл за лодыжки. Она не пошевелилась.

— Готова? — Спросила я, беря ее за оба запястья.

— Готова.

Мы подняли ее со стола и медленно направились к входной двери. Она была на удивление тяжелой для такой стройной особы. Это не могло быть из-за того, что у нее было что-то в голове. Должно быть, все из-за сисек.

Нам удалось пройти через входную дверь, не уронив ее, хотя я случайно пару раз ударила ее головой по пути к выходу.

Ее машина стояла в добрых пятидесяти ярдах от нас, и это было прекрасно, если бы не дождь. К счастью, я предусмотрела это и сняла толстовку, чтобы обернуть ей лицо. Оставалось надеяться, что она не задохнется за те девяносто секунд, которые потребовались нам, чтобы пересечь парковку.

Ветер и вода обрушились на меня одновременно, и мой стук зубов превратился в тотальную симфонию. Дождь промочил мою тонкую футболку, выставляя на всеобщее обозрение самые твердые соски в мире. К счастью, никто этого не видел. Я уверена, они бы даже не заметили мои замерзшие сиськи, когда мы раскачивали тело взад-вперед, направляясь к машине.