В этот момент заурчало в животе. Да и холод продолжал донимать. Потыкав в пульт, как и в первый раз наугад, Кирилл ничего не добился. Каждая манипуляция с контекстным меню вызывала окно блокировки. А потом заблокировался весь пульт и больше уже ни на что не реагировал. С задворок сознания стала накатывать паника, а перед глазами вставало воспоминание о том, как он глядел на сетчатый потолок сквозь стеклянную крышку гроба.

Он нажимал и нажимал на сенсорные кнопки, но ничего не выходило. Только слышался неприятный звук из громкоговорителя.

Только тут Кирилл понял, что давно уже не слышал электронного голоса, и его это встревожило.

– Ну что за гадство-то, а?
– воскликнул он, саданув кулаком по панели сенсорного экрана, от чего по черной матовой поверхности разбежались круги неоново-голубых всполохов.

Вскочив на ноги, Кирилл принялся мерить Бублик шагами. То ходил по кругу, обходя пульт и черный стеклянный столб вокруг, то взад и вперед от скругленной стены к пульту и обратно. В процессе он немного разогрелся и даже отбросил кусок неведомого отделочного материала в сторону. При этом все отчетливее понимал, что температура в этом чертовом бункере продолжает снижаться. А еще он понял, что сделать что-либо можно только с помощью этого дважды чертового пульта. Если бы только понимать, что там написано.

Раздраженно выругавшись, он зашагал к ближайшему выходу, а в центре криозала повернул на девяносто градусов и зашагал в следующий криозал, оттуда дальше и дальше. Двери между залами плавно открывались перед ним, и закрывались позади. Криозалы были, что неудивительно, одинаковыми, они мелькали как картинки в калейдоскопе, раздражая взгляд мигающими индикаторами на саркофагах криокапсул. Сколько кругов он уже навернул? Несколько точно. После десятого криозала он сбился, так как в общем-то цели считать залы у него не было. Залы продолжали мелькать, тревожно подмигивая индикаторами на криокапсулах, а Кирилл не сбавлял скорости. Про холод он уже не вспоминал. В какой-то момент он заметил, что думает о том, кажется ли ему, что лампочки индикаторов стали моргать чаще, или нет. А сам уже понимал, что стали. Они моргали так часто, что это было больше похоже на мерцание.

Но что-то другое вдруг привлекло внимание Кирилла и он остановился. По инерции он прошагал еще с полдюжины шагов, а потом развернулся и осмотрел помещение. На первый взгляд все было по прежнему: два ряда криокапсул по пять штук. Сумасшедшие огоньки индикаторов мерцали на стеклянных крышках, за которыми, к счасть, ничего и никого не было видно, и отражались в глянцевых поверхностях стен.

– Вот оно, - прошептал Кирилл, выхватив взглядом капсулу без огоньков.

Опасаясь разглядеть под стеклом труп, он шагнул ближе. Еще шаг и он увидел, что крышка и вовсе открыта, а ложе под нею пустое.

– Да это же моя, - выдохнул он.
– Может лечь обратно и помереть здесь тихонечко?

Но вместо этого он опять резко развернулся и зашагал к проходу в Бублик, а там к пульту. С не меньшей решимостью он сел на ближайшую банкетку и уставился на незамысловатые, но от этого не более понятные, чем какие-нибудь иероглифы, символы.

По центру, как и в прошлый раз, когда нечем было дышать, располагалась большая красная надпись. По боками, а также сверху и снизу надписи поменьше и неоново-голубого цвета. На красную надпись следовало только звуковое сообщении о невозможности действия. На мониторе при этом ничего не менялось.

– Ну и фиг с ним, - пробурчал Кирилл, принимаясь перебирать все прочие надписи.

Но чаще всего после пары тройки новых подменю, дальнейшие действия с какой-то строкой блокировались. И вдруг очередная строка в подменю отозвалась в колонкам совсем другим звуком, а рядом появилась строчка с двумя прямоугольниками и несколькими символами на каждом из них, как будто бы это было “да” и “нет”. Надеясь, что первый слева прямоугольник это “да”, Кирилл нажал на виртуальную клавишу.

Кирилл нажал на виртуальную клавишу, и звука, сопровождающего блокировку или отмену действия на этот раз не было. На экране пульта рядом со строкой, которую он только что активировал, появилась полоска, похожая шкалу загрузки, и она довольно быстро наполнялась.

В ожидании чего-то неведомого пульс участился и Кирилл даже пересел на краешек и навис над пультом, надеясь вовремя увидеть изменения.

С легким “дзинь”, выданным динамиками где-то под потолком, обозначающим, по всей видимости, выполнение команды, перед глазами прямо в воздухе появилась надпись, состоящая все из тех же треугольников. Она сменилась другой, затем третьей. Звуковое сопровождение, похожее на клацание, раздалось у самого уха, или точнее даже внутри головы. Вздрогнув, Кирилл отшатнулся от надписи и кубарем свалился с банкетки. И надпись кувыркнулась следом. Кирилл вновь бросился прочь, но и это не помогло. Не помогло даже то, что он закрыл глаза. Надпись осталась на месте.

– Я сошел с ума, - вздохнул Кирилл, обессиленно вытянувшись на полу.
– Давно надо было это признать и не прыгать тут по своим галлюцинациям.

Надпись сменилась несколько раз и замерла, пульсируя, чтобы привлечь внимание, а рядом с ней высветились уже знакомые два прямоугольника, означающее согласие и отказ.

– Ну хуже-то наверное уже не будет?
– пробормотал Кирилл, сосредоточив внимание на первом прямоугольнике, которые по его представлению означал “да”.

Клавиша активировалась, что подтвердилось звуковым сигналом и еще одна полоса загрузки обозначила начало какого-то, пока неведомого действия. А мгновением позже Кирилл почувствовал, что у него в мозгу что-то засвербило, вместе с этим пришла боль, отдающая фантомным ультразвуком. К счастью сознание померкло почти сразу.