— Коля, — мягко сказал Шелагин-старший, — мы не можем выделять отдельного участника только потому, что он наш родственник.

— Пап, мы же не потому выделяем, а потому что он — бесспорный победитель сразу в двух боевых дисциплинах. Поэтому и приз должен быть соответствующий. Ты что приготовил?

— Если он будет победителем, то стазисный контейнер. Маленький, разумеется.

— Почему маленький? Он же твой внук и мой племянник?

— Ты так этому рад? — недоверчиво спросил Шелагин.

Княжич полыхнул чистой злобой, но ответил светло и радостно:

— Конечно. Нас же совсем мало, а общая кровь очень много значит.

— И все же маленького стазисного контейнера будет достаточно. Это очень дорогой приз.

Я с ним был согласен: стоимость даже самого маленького стазисного контейнера зашкаливала за немыслимые пределы. Так что отказываться и не подумаю. Конечно, у меня были большие, но они реально слишком велики в некоторых случаях.

— А я вот узнал, что он хотел попасть в Прокол. Премируй его часовым походом с нашей лучшей группой, — предложил княжич. — Это тебе не так дорого будет стоить, зато ты покажешь свое отношение.

— В самом деле, Павел Тимофеевич, прекрасная идея, — врезался в разговор незнакомый голос. — Я поддерживаю. Отправлю лучших, чтобы парню точно ничего не грозило. Полный набор артефактов, хорошее оружие — это действительно покажется прогулкой.

«Тебя решили убивать в Проколе, — обрадованно сообщил Песец. — Как удачно, нам как раз туда нужно. И контейнер под слизь тоже кстати».

Князя совместными усилиями уговорили. Но если контейнер он мне вручил прилюдно, то про поход на Изнанку сказал в приватной беседе, когда после соревнований меня попросили подняться в комнату жюри. И вот там мне сообщили про поход, предупредив, что его нужно держать в тайне, поскольку официально на землях княжества никакого Прокола нет.

К сожалению, беседа была не совсем приватной, при ней присутствовали как княжич и Живетьев, так и Трефилов. На последнем почему-то не было следов клятвы, хотя глава столь солидного подразделения был ее дать обязан. Вот на кого поставить бы метку. Решено: снимаю с Фурсовой и подбираюсь к нему.

Пришлось многословно благодарить, старательно показывая, что только природная застенчивость не позволяет мне пуститься в пляс от счастья.

— Из тварей кто-то конкретный интересен? — спросил князь.

— Мне бы на мерцающего слизня поохотиться. У меня рецепт интересный алхимический есть.

— Егор? — спросил князь у своего безопасника.

— Сделаем, — уверенно ответил тот. — Не самая редкая тварь. Правда, я не слышал, чтобы на него прицельно охотились. Бесполезным считается.

— Илья применение найдет, правда? — радостно сказал княжич.

От злости и зависти он чуть ли не дымился, но это показывала только Метка. Сам же он настолько хорошо лицедействовал, что, не видя, как он ко мне относится на самом деле, принял бы показываемый восторг за чистую монету.

— Ты же будешь представлять наше княжество и на имперском уровне? — напирал он на меня. — Круто. Всегда завидовал тем, кто так виртуозно владеет оружием и магией. У нас-то упор на другое делают.

— Я ходил на дополнительные занятия.

Княжич сделал скорбное лицо.

— У меня времени на дополнительные не хватит. Мы загружены о как. — Он провел рукой по горлу. — Плюс нужно участвовать в общественных мероприятиях, княжество представлять.

Он тяжело вздохнул, намекая на тяжесть ноши, и полыхнул злорадством. Подумал, наверное, что мне представлять княжество никогда не суждено. Даже если выживу на Изнанке.

Я был не столь хорошим актером, поэтому, отпуская меня, князь выглядел разочарованным тем, что я не ответил искренними чувствами «дядюшке». Сам Шелагин тоже засобирался и княжича с собой забрал, но уходили они другим путем, поэтому я решил идти помедленнее и послушать, не скажут ли чего интересного без них. Сказали.

— Парень не так прост, — бросил Трефилов. — И артефакты у него интересные.

— Да? Это не есть хорошо, — задумался Живетьев. — Думаешь, обычное оружие может не взять?

— С некоторой вероятностью.

— Я дам свой кинжал изнаночного металла, — решил Живетьев.

«Еще и порцией изнаночного метала разживемся!» — обрадованно потер лапы Песец.

«Если меня не убьют».

«Да с чего вдруг? Мы же со всеми предосторожностями».

Вообще, с того момента, когда меня решили убивать на Изнанке, Песец прямо-таки лучился довольством. Его восторгов я не разделял, хотя его предложение — сразу после входа использовать Копию и невидимость на себя — было дельным. Копию пусть заубиваются, а я пока со стороны с комфортом все это сниму. Можно даже из военного транспорта — оттуда прекрасный обзор. От такого видеодоказательства отмахнуться будет очень сложно, особенно если удастся группу разговорить. Но для этого мне следовало сначала выжить в противостоянии с подготовленными боевиками. План Песца был шит белыми нитками…