Сегодняшняя встреча с оживающей Зерги, была совсем не самой худшей, он даже напугаться как следует не успел, но забываться в любом случае нельзя. Если он не выполнит её задание, следующая встреча, может стать последней. Несмотря на то, что он явно нужен колдунье, в ярости она могла про это забыть. Подобные примеры на его памяти уже были. Он встряхнул головой отгоняя страшные воспоминания, и направился к кустам, заполнившим бывший двор школы Вогалов.

Лишь выйдя из пределов забытого города, он наконец отодрал от пальцев, почти приросшее глиняное яйцо и повесил его обратно на шею. Сейчас яйцо было гладкое, без всяких надписей и рисунков. Он сам не доверяя никому, закатал камень обратно в глину, обжег и прикрепил ремешок. Никаких заклятий на глине не было – когда-то Сельфовур пробовал наложить от воровства и от потери, но они не сработали. Камень сам был концентрированным заклятием, и не принимал колдовство низкого уровня.

Сельфовур понимал, что обычным способом он ни за что не успеет найти пергамент и детей к сроку. Он выбрал небольшую ровную поляну, еще раз помянул недобрым словом Хорузара и начал обращаться. Короткий вихрь взвился посреди поляны и через несколько секунд, вместо человека на траве перетаптывался и встряхивал мощными крыльями, крупный горный орел. Птица не стала медлить, пару раз подпрыгнула, словно опробывая воздух вокруг, потом широко взмахнула темными крыльями и рванула вверх, в небо. Единственное отличие от обычной птицы, было у орла на шее – при каждом взмахе там дергался висевший на кожаном тонком ремешке, невзрачный коричневый предмет.

Меньше, чем за час орел достиг цели своего путешествия – сверкающей внизу ленты Белой. Величавая мощная птица развернулась и чуть шевеля похожими на пальцы маховыми перьями, направилась вниз по течению реки. Через какое-то время орел заметил широкий плоскодонный корабль. Он немного сложил крылья и уже чуть накренился в полете, желая упасть на судно, но вдруг снова выровнял полет, и полетел дальше по реке.

Шаман орков с завязанным черной заговоренной лентой глазом, почувствовал что-тои поднял единственный глаз в небо. Очень высоко, над баржей пролетала какая-то магическая птица, шаман прошептал охранительное заклинание и опустил взгляд – не надо привлекать внимание такой птицы, слишком уж опасной магией несло от нее.

Орел еще в течение получаса, на взгляд земного наблюдателя неспешно, а на самом деле со скоростью выпущенной из лука стрелы, несся над отражавшей солнце зеркальной лентой. Потом, вдруг, затормозил и начал делать широкие круги, все также не улетая далеко от лежавшей внизу Белой. Похоже, он нашел то, что искал – внизу, под нависшими над водой кустами, проглядывал темный силуэт рыбацкой лодки.

Радан разглядел, что дальше, за разросшимся ореховым кустом, торчат вывернутые из земли корни поваленного дерева. Он обошел куст и присел на толстый, уже покрытый блинами зеленого мха ствол. Надо обдумать, что с ним происходит, и что делать дальше, как себя вести.

Он вздохнул – наверное уже даже дети заметили, что с ним творится. Но ведь это неправильно, так не должно быть – Хазимай по большому счету, даже не человек, она Лесная, и, значит, все, о чем он думает, глядя на девушку, все его мечты, так и останутся мечтами. С самого первого дня, когда он увидел Лесную в человеческом обличье он почувствовал себя, как говорили у них в горах, не в своём горшке. Непонятно откуда взявшаяся на диком берегу, девушка в легком розовом платье разом унесла его спокойствие.

И он чувствовал, что с каждым часом все больше погружается в этот сладкий, манящий омут. Иногда он приходил в себя и осознавал – как сейчас – всю безысходность своего положения. Хотя это чувство настигло его в первый раз, он давно понял, что влюбился и будь Хазимай обычной девушкой, уже давно бы раскрыл свое сердце. Но – чародейка, еще и из первородных – как ей сказать такое? В лучшем случае нарвешься на насмешку. Соболь опять вздохнул и погладил ладонью грудь с левой стороны, словно у него действительно болело сердце. Что делать, что делать?

Сегодня утром, когда он развел костер, и поставил греться котел с водой, к нему подошла Лесная, и легко коснувшись локтя, спросила:

– Что приготовим?

От этой, ничего не значащей, обычной фразы, а еще больше от прикосновения, он вдруг весь вспыхнул и промычал в ответ что-то невнятное. Глаза девушки озорно блеснули, и Радан вдруг понял, что она все знает. Он невольно сжался, ожидая, что Хазимай сейчас выскажется на счет его чувства, но она, вместо этого, улыбнулась и сказала:

– Какой же ты смешной, Радан.

Поэтому он и сбежал сейчас в лес, чтобы привести в норму взбаламученные чувства, и решить, что делать дальше.

Соболю показалось, что рядом что-то мелькнуло, чья-то тень, он резко вскочил и огляделся. Нет, вокруг по-прежнему чуть шумел, оживленный легким утренним ветерком лес, в ответ ему с реки звучали всплески мелких волн, бьющих в берег, и никакого движения больше – ни человека, ни зверя. Радан вскинул голову – вон оно что: высоко–высоко в утреннем небе кружила птица, похоже, это её тень, промчавшись по поляне, растревожила его.