Когда Кэл вышел на воздух, снег все так же продолжал заполнять улицы – медленно и неотвратимо.

Здесь он вообще не шел иначе: не летел наискосок, подчиняясь порывам ветра, не бывал мелким, не шел градом; только медлительно опускался большими хлопьями. Кэл поднял руку, ловя одно такое на ладонь – но то исчезло мгновенно, и даже холода после себя не оставило.

На главной площади Кэла уже ждали.

Лица деревенских постепенно становились узнаваемыми – Кэл различил и Йена, и старосту, и пару мужчин, которые помогали им вытаскивать Купера. Рядом взволнованно озирался Брадан – видимо, для помощи в английском.

Доу задумчиво гипнотизировал взглядом колодец, спрятавшись от снега под деревянной крышей. Обычно он слышал чужое приближение намного раньше, но сейчас поднял голову, только когда Кэл оказался совсем рядом.

Лицо у него было еще мрачнее, чем обычно. Что ж, похоже, были новости.

Стоило Кэлу подойти, как местные прервали напряженный разговор. Взгляд Йена дернулся к голове Кэла, прямо к пульсирующей ране, сейчас уже промытой, обработанной и заклеенной. А затем он угрюмо, даже неохотно спросил:

– Вы что, пораниться?

– О, да не беспокойтесь, – Кэл широко улыбнулся, дотрагиваясь до пластыря. – Я крепкий малый. У ваших людей все в порядке?

Йен не ответил, а Доу за его спиной поджал губы. Лицо у него получилось таким выразительно-недовольным, что ближайший к нему мужчина покосился с подозрением. Нет, все-таки не умеет вести себя старина Сайлас с людьми. Странно еще, что он вернулся из леса на своих двоих, а не подгоняемый кирками и сапогами.

– Вы повести себя глупо, – наконец вынес вердикт Йен. Его мрачное лицо было застывшим – казалось, на нем двигаются только губы. – Неосторожно. Принести проблемы.

– Верно, – легко согласился Кэл. А затем обвел присутствующих задумчивым взглядом. – Но ведь дело вот в чем…

Ты ведь соврал.

Кэл не стал этого говорить. Он мог бы, конечно. Сказать: ты соврал, и теперь мы об этом знаем, так что не отвертишься. Сказать: мы узнаем, чем вы тут промышляете, и прикроем вашу оккультную лавочку.

Но на много миль вокруг не было ни души. Только пятеро агентов – против шахтерской деревни, ревностно охраняющей свои тайны посреди аномальной зоны, из которой нет выхода. Не будет ни подмоги, ни сирены полиции, ни очевидцев. Лес скроет все следы.

Именно поэтому голос Кэла был весьма умиротворяющим, когда он продолжил:

– Нам, конечно, жаль, – заверил он, – и мы готовы помочь устранить последствия. Но проблема в том, что именно в шахтах и оказался наш друг. Как мы и говорили.

– Мы не знать, как он оказаться внутрь. Но не быть, – Йен перечеркнул воздух рукой, – не быть в нашей шахте!

Кэл приподнял брови: это было довольно наглое оправдание, в которое слабо верилось. Но выразить сомнение вслух так и не успел: вмешался Доу.

– Тоннель, – сказал он. Кэл обернулся к нему. Доу раздраженно хмурил брови. – Там, где мы нашли Купера. Внизу, прямо под шахтой, находится тоннель, Махелона.

Они снова собрались в комнате.

В чертовой комнате, которая уже опостылела ему до глубины души. Он ненавидел делить личное пространство с другими людьми – шумными, пахнущими, пропитанными витальной энергией, которая оседала на коже Сайласа, заставляя его чувствовать себя грязным. Эта комнатушка в крошечном доме была его личной клеткой, окруженной деревянными прутьями и с накрепко закрытым замком, – границей аномальной зоны. И он не мог отсюда сбежать.

А теперь их стало на одного больше. Еще теснее.

Купер оказался человеком сдержанным и напряженным. Высокий, с длинным бледным лицом, прямой как палка, он то и дело украдкой оглядывался, словно не до конца верил, что все вокруг настоящее. Сейчас Роген и спящий на боку Махелона зажимали его на кровати с двух сторон; хотя, конечно, бодрствующая Роген в большей степени. Она пялилась на свою ненаглядную находку так, словно собиралась ее сожрать.

– И что? Вы даже не спросили местных, видели ли они тех походников?

– Почему ты волнуешься за туристов, а не за малыша Брайана? – вместо ответа спросила Роген, лениво ощупывая созревающий на челюсти синяк. – Про него и лесника мы ведь тоже не спросили. Черт. Что за хобби у этого места – стремиться разукрасить мне лицо?

– Боже. – Купер покачал головой. – Так вы хоть о чем-то их спросили?

– Не знаю, как там обычно работаешь ты, но у меня очень простой принцип: чем меньше подозреваемые знают о том, что тебе известно, тем вероятнее выдадут себя и совершат ошибку.