СЛУЧАЙ НА ПЕРЕЕЗДЕ

Гришка Незабудкин, задорный вихрастый парень в веснушках, мчался на своём мотоцикле в соседнюю деревню, в клуб на танцы.

Был тёплый июньский вечер, пахло свежей травой, скошенными ромашками и бог знает какими еще запахами, накопленными в воздухе за уходящий знойный день. Гришкино сердце ликовало от счастья, от избытка жизненных сил, оттого, что вокруг всё так красиво и через какие-нибудь полчаса он будет танцевать с хохотушкой Варенькой – «непредсказуемой и коварной», как называл её про себя Гришка,– которая вот уж второй год водит его за нос. Гришка всей душой рвался навстречу своему хрупкому счастью, которое ожидало его в этот субботний вечер в уютном новеньком клубе, построенном на средства совхоза.

У переезда Гришке пришлось остановиться, чтобы пропустить приближающийся поезд. Как назло это оказался длиннющий товарняк. Медленно тащились вагоны с нефтью, дровами, щебнем, песком и даже с новенькими автомобилями. Конца поезда не было видно, и Незабудкин заёрзал от нетерпения. Он то вскакивал на ноги, то опять плюхался в седло мотоцикла.

Тут-то и приключилось событие, уж никак не входящее в Гришкины планы. А дело в том, что вслед за Гришкиным мотоциклом к переезду стал прибывать и другой транспорт. Остановилась лошадь с телегой, на которой восседал дед Егор. В отличие от Гришки душа деда Егора не пела и не резвилась, а была спокойна и даже в какой-то мере дремала. Деду Егору нужно было лишь добраться до поля за переездом и собрать сено, которое сушилось для коровы Зорьки. За телегой пристроились «Жигули». И всё бы было тихо и мирно, если б не Гришкин необузданный темперамент. Завидя вдали вынырнувший из-за поворота хвост поезда, Гришка, обрадовавшись, поддал газу, чтобы побыстрее миновать переезд. Стоявшая за Гришкиным мотоциклом лошадь вздрогнула от жуткого треска, фыркнула от испускаемого ей в нос ядовитого газа, и резко рванулась назад, наехав телегой на «Жигули». Из разбитых фар посыпались стёкла. Водитель «Жигулей» опрометью выскочил из машины, подбежал к лошади и с остервенением дал ей кулаком в зубы. Лошадь закрутила головой и яростно заржала. Задремавший было дед Егор очнулся, и, увидев, что кто-то лупит его конягу, слез с телеги и заковылял выяснить, по какому праву… Не понимая как следует, что произошло, но догадываясь из криков владельца «Жигулей», что лошадь, пока он отключился, что-то натворила, дед Егор стал доказывать, что лошадь ни с того ни с сего не станет выкидывать штучки, на то должна быть веская причина.

А виновник причины Гришка Незабудкин, предчувствуя опасность, молил бога: поскорее бы проехал товарняк. Увидя, наконец, разбитые фары, в которые усиленно тыкал пальцем владелец «Жигулей», дед Егор в свою очередь стал предъявлять претензии Гришке, утверждая, что в отличие от коняги у него должен всё же быть хоть какой-то разум, и нечего было ему, дурню этакому, поддавать газу, да еще в нос животному. Короче, во всем виноват Гришка и пусть за разбитые фары платит штраф.

Крики спорящих и размахивание руками привлекли внимание бабки Лукерьи, тащившей на веревке с пастбища свою козу Серафиму. Уж очень Бабка Лукерья любила житейские спектакли, страсть как любила, оттого и была в курсе всех событий в двух соседних деревнях. Предвкушая узнать что-то новенькое, о чем можно будет посудачить с соседками, бабка Лукерья устремилась к месту происшествия, волоча за собой упирающуюся и блеющую козу. Подтащив Сирафиму к шлагбауму, она привязала её за поперечную перекладину – чтоб не дергала и не мешала ей вдоволь насладиться происходящим.

Конец ознакомительного фрагмента.