***

Сержант выстроил добровольцев в строй по два, он ничего не говорил, лишь продолжая курить сигару и словно ждал чего-то. Спустя время, новобранцы увидели возвращающегося солдата, несущего пистолет и разгрузку с магазинами под него. Мясников поблагодарил служащего и надел на себя разгрузку, проверил пистолет на наличие патронов в нем. Направил ствол пистолета в землю, щелкнул затвором и нажал на спусковой крючок. Хлопок выстрела раздался по плацу, а пуля осталась в земле, пробурив небольшую ямку.

— Сейчас у вас есть два варианта, либо вы победите меня в бою, либо будете мертвы. Приступайте! — Мясников стоял перед ними, продолжая курить словно бесконечную сигару, его тело было расслаблено, а пистолет еще смотрел в землю возле него. Он словно не боялся людей перед собой, даже насмехался над ними.

Один из парней ринулся из строя прямиком на сержанта. Почувствовал резкий удар в живот и недолгий полет в воздухе. Приземлился уже позади Мясникова, видя, как тот, даже не смотря в его сторону, направляет пистолет. Выстрел. Пуля в сантиметре вонзилась в землю перед лицом парня. Следующий вырвался из строя, пытая счастья. Мясников ловко увернулся от летящего в него удара, ударяя рукоятью оружия в спину и ставя подножку. Выстрел. Еще одна пуля вонзилась в землю рядом с лицом лежавшего.

— Следующий, — сержант выдохнул застоявшийся дым во рту.

Многие пытали свое счастье, но ни одному из них не удавалось даже зацепить Мясникова. Каждый из них лежал на земле, пронзенный острой болью в теле. Сержант словно бурлящий поток воды, обходил их и сносил своей силой. А после лишь следовал выстрел. Под срывающимся дождем раздавались хлопки, раздающиеся по округе. Мясников даже не сменил свое выражение лица, словно все стоящие перед ним были для него даже не людьми. Презрение. Оно злило людей, и они пытались снова и снова, обреченные на провал.

— А вы, что не слышали приказа? — обратился сержант, смотря на восемнадцать человек, оставшихся стоять в строю.

— Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! — крик Эмили разнесся в ответ сержанту. По ее щекам текли слезы, она не верила, что говорит это. Не верила, что делает правильно. Она лишь надеялась, на то, что верно поняла сержанта.

— Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! — хоровым криком повторил строй, среди которых был и Генри с Итаном.

— Встать в строй мешки с дерьмом! — крикнул сержант на тех, что были позади него, разряжая пистолет и доставая новую сигару, — а теперь, новобранцы. Бегом марш!

Дождь сорвался в полную силу, одаривая живительной влагой нарезающих круги по плацу добровольцев частной военной компании. Крики сержанта разлетались по округе, заставляя подниматься тех, что падали на землю от бессилия. Вечер медленно уступал свою смену ночи. Мясников смотрел на то, как падают последние бегуны, а в глубине души, задумывался лишь над одним. Сколько из них выживут в мясорубке, под названием война.

***

— Он же не убивает новобранцев? — Элис, спустя время, спросила голос за стеной.

— Не в его стиле. Он заставляет людей, самих отказаться от военной службы. Но вроде это было в то время, когда он был государственным военным. Krieg Korps, все-таки… — голос за стеной замолчал, обрывая себя на полуслове.

— Я поняла.

— Эй вы, заткнулись. Отбой! — послышался громкий крик из-за двери и стук металлическим предметом по ним.

Собеседники за стеной пожелали друг другу спокойной ночи и принялись готовиться ко сну. Боль в теле у Элис никак не проходила, доставляя неудобство, а огромный поток мыслей заставлял ее задуматься о многом. О сержанте, о том, как он себя ведет, об Эмили, Генри и Итане. О своем будущем. Вскоре мысли стали тягучими словно мед и Элис погрузилась в сон.

___________________

Примечание. War does not determine who is right – only who is left* — (Война не определяет, кто прав, она только выясняет, кто остался).

Рано утром в небольшом кабинете, отрапортовав о своем прибытие, сержант Мясников стоял перед раскинувшимся в кресле мужчиной, на вид грузного телосложения с объемной раскинувшейся черной бородой. Сидевший закуривал сигару, смотря укоризненным взглядом на своего подчиненного. Он сделал длительную затяжку и выпустил облако дыма изо рта.

— Какого хера, сержант Мясников? Какого, мать твою, хера! — взбешенные глаза мужчины смотрели прямо в лицо сержанту. Он даже поднялся из своего кресла, сильно ударив по столу кулаком. — Избиение рядового в душе, избиение трех рядовых, офицером и ебучий цирк с конями на плацу с использованием БОЕВЫХ, блять, патронов!

Мясников держался, пытаясь не показать виду, что это его как то задевает. Держась по стойке смирно и смотря в сверлящий его взгляд офицера, сержант не позволял себе даже дышать. Грузный мужчина медленно вышел из-за стола, двигаясь в сторону подчиненного. Он был в гневе, нет, скорее в бешенстве от того, что вытворил сержант и хотел указать тому на его место.