Она нравилась мне все больше. Иногда до совсем не забавного, болезненного давления в штанах. Я старался реже встречаться с ней в стенах домика на дереве, объясняя это отсыревшими после очередных ливней половицами, на которых было невозможно сидеть. Кэр притворялась, что верила мне.

Conor Maynard – You Broke Me First

Алекс

В последнее воскресенье перед отъездом, как и все ребята в ее лагере, Кэрри получила отгул, во время которого могла съездить в ближайший город.

Два предыдущих воскресенья мы проводили порознь: Кэр в компании девчонок ходила в кино.

Я первым предложил сходить на фильм вместе. Она же добавила в планы еще и кафе с азиатской кухней.

– Хочется суши и горячего рамена.

– А вместо десерта – грейпфрут?

– Грейпфрут?

– Холодные суши – горячий рамен. Горький и сладкий грейпфрут. Это так на тебя похоже – вся соткана из противоречий. Ты можешь быть нежной и в то же время жесткой. Мягкой и в такой же степени упрямой.

– Не будь мы сотканы из противоречий, жизнь стала бы однообразной и скучной, – парировала Кэр, отправив мне воздушный поцелуй.

Мы долго выбирали подходящий фильм: ограниченный рейтинг по возрасту или мультфильмы, рассчитанные на детей младшего школьного. Сошлись на последней части Гарри Поттера, которая прошла мимо меня.

Кэрри тоже не была большой поклонницей истории о мальчике-волшебнике, но охотно поддержала идею окунуться в мир магии, хоть фильму и шел седьмой год.

– Первая часть вышла в год моего рождения, и к премьере последней я успела прочесть только первые пять книг, – начала увлеченно рассказывать Кэрри. – Мне казалось, что посмотреть фильм раньше, чем прочитать книгу, – это неуважение к автору. А в итоге я нахваталась спойлеров, психанула и так и не посмотрела последние две части. Значит, сегодня мы оба идем на премьеру!

Во время просмотра я несколько раз ловил себя на мысли, что браться за последнюю часть, не повторив «пройденного», было ошибкой. Многие события выветрились из головы. Забылось и большинство героев. На помощь то и дело приходила Кэрри, которая неплохо запомнила сюжет прочитанной книги.

После сеанса мы решили немного прогуляться по городу. Ближайший ресторан японской кухни был в четырех милях. Можно было поймать такси и домчаться за несколько минут, но погода была слишком хорошей, чтобы прятаться в крошечном салоне автомобиля.

Горячий рамен и холодные суши, о которых грезила Кэрри, оказались вкуснее, чем мы ожидали от небольшой забегаловки, гордо именуемой рестораном.

Шеф-поваром в заведении с открытой кухней был американец, но готовил он так, будто полжизни провел на кухне традиционного японского ресторана.

Мне доводилось пробовать еду и в самой Японии, и в нескольких тематических заведениях Бостона и Нью-Йорка. Так что это место точно заслуживало того, чтобы считаться рестораном.

– Почему Япония? – спросил я, разглядывая Кэр, ловко орудующую палочками. – Все началось с любви к аниме?

– Неа, – качнула она головой, отправляя в рот кусочек тофу. – Мне было шесть. Первая поездка за границу в осознанном возрасте. Мой отец ресторатор. Поездка была деловой, но мы с мамой не давали ему скучать и вне работы. Самое большое впечатление у меня вызвало оформление детских блюд в одном из семейных ресторанов в Осаке. Наверное, уже тогда где-то на уровне подсознания я решила стать художником. Сначала была еда, потом сама страна, а позже появилась любовь и к аниме, и к манге, и к кинематографу. Любимый режиссер у меня тоже японец.

– И вряд ли это Миядзаки.

– И не Куросава.

– Такеши Китано?

– А еще кого знаешь? – улыбнулась Кэр, отложив в сторону палочки и устремив все внимание на меня.

– Имамура? Макино?

– А ты хорошо подготовился, – кивнула она, показав большой палец.

– Может, я фанат японского кино?

– Кажется, американское тебе ближе. Кстати, я не смотрела фильмы Китано. Только «Королевскую битву», где он появляется в кадре.

Подавшись вперед и сузив глаза, я стал рассматривать ее с близкого расстояния. Гладкая кожа, мелкие горошины веснушек, круглые щеки, пухлые губы, прямой аккуратный нос и большие глаза с изогнутыми светло-коричневыми ресницами.