Зимняя слива… ему всегда нравился этот запах. Он напоминал о грядущей весне и… еще о чем-то… О чем? Он попытался вспомнить — но тщетно. Что-то важное?… Нет, глупость: что такого важного может быть в цветке?

Он приказал себе отбросить и мысли об этом, и странное, непонятно откуда взявшееся смятение, — и сделал шаг вперед.

Он проводил Его Величество взглядом, дождался, когда стихнут шаги, мысленно пожелал ему покровительства Небес, удачи и сил… простых человеческих сил. А потом неспешно подошел к позабытому старику, все так же тихо стоящему у одной из колон зала, несколько неуклюже опустился на колени и замер в глубоком почтительном поклоне.

— Что же это? — удивился тот. — Зачем такие почести недостойному предсказателю?

Тан Лан позволил себе слегка улыбнуться.

— От моего учителя Юань Чэна мне приходилось слышать о мудром Инь Ване. Он в совершенстве владел науками о невидимом: составлял небесные карты, гадал о будущем и умел очень точно предсказывать смерть. Ходили слухи, что он — колдун, способный изгнать сильнейших демонов и заставить их делать то, что нужно ему. Я склонен верить в это, ведь многие знания мой учитель получил от него.

А еще поговаривали, что почтенный Инь Ван бессмертен, что принят во всех трех мирах, что не раз бывал у Желтого источника — и возвращался обратно. Я могу ошибаться — молва бывает обманчива, — но все же отважусь сделать предположение… — он снова поклонился, сложив перед собой руки, — и поприветствовать со всей учтивостью и уважением Владыку Желтого источника и Великого Князя демонов.

— Хм… Это неслыханная дерзость, — послышался довольный, почти добродушный возглас. — Встань, Жадный Волк, ты угадал.

Тан Лан поднял взгляд на своего собеседника — и замер в изумлении: черты лица старика неуловимо менялись, будто время понесло свои воды вспять. Тело на глазах становилось больше, крупнее. И скоро вместо привычного господина Ву перед советником оказался сам Повелитель Ада. Высотой в три человеческих роста, он имел темный, но благородный лик, обрамленный угольными бровями вразлет, аккуратными длинными усами и смоляной бородой. Статная фигура его, облаченная в черные с золотом одежды, внушала почтение и не имела звериных черт, а богатый головной убор, расшитый знаками смерти и золотыми бусинами в виде черепов, отбрасывал малейшие сомнение в том, кем именно является его хозяин.

Янь-вана позабавило его удивление: все же некоторое самолюбие свойственно и богам. Он удовлетворенно крякнул, потом одним движением холеной руки с длинными черными, но совершенно человеческими, ногтями создал из воздуха достойное Владыки кресло и опустился в него.

— Чем я могу служить вам, о Справедливейший? — осторожно поинтересовался северянин, скрывая за этой вежливостью волнение.

— Видишь ли, любимый ученик Инь Вана — Юань Чэн — слезно просил меня присмотреть за одним талантливым, но бестолковым юношей. Тот оказался настолько проницателен, что смог прочесть знаки Небес, и настолько умен, что сумел ими распорядиться. Однако страсти, бушующие в его сердце, привели к тому, что он подвел и своего учителя, и его учение. Я хочу напомнить ему об этом. — Владыка слегка подался вперед и продолжил, смотря ему в глаза так пристально, что колдун словно в землю врос — ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни даже помыслить о чем-то, кроме слов, пронзающих его сознание одно за другим. — Как нельзя одновременно быть легким ветром и твердой скалой, так нельзя читать волю Неба, нося в себе ярость воина. Ты не должен был обагрять лезвие меча кровью, Тан Лан, и лелеять жар в своем сердце. За это тебя ждет расплата.

Великий Янь-ван договорил и сел прямо, смотря куда-то над головой советника, дав тому возможность выдохнуть, смахнуть со лба проступившую испарину и немного прийти в себя.

Что ж… справедливо. Он бы нынешний тоже был не прочь проучить себя прежнего — самоуверенного, наглого, не видящего дальше своего носа. Но что толку жалеть о содеянном.

Взгляд его, слегка рассеянный, скользил по золотым узорам на одеждах Великого Князя Преисподней — и вдруг остановился на рукояти короткого меча, лежащего на его коленях.

Воспоминания обступили северянина плотной стеной. Околдованный ими, позабыв обо всем остальном, он безотрывно смотрел на единственное во всех трех мирах оружие, способное справиться с защитой самого Небесного Владыки.

— Узнаешь? — Оказывается, Хозяин Желтого источника следил за ним все это время. Он провел ладонью по золоченым ножнам и продолжил неторопливо: — В нем нечасто возникает необходимость. Но иногда, когда воля сына Поднебесной совсем расходится с желанием Неба, приходит его черед. Наступает время перемен. Десять небесных стволов, десять первичных элементов сходятся между собой. Только они могут владеть священным клинком. Только от них, от их взаимодействия и воли зависит, сменится правящий род или останется прежним, пройдя очищение. Ты все это знаешь, Тан Лан, не так ли?

— Десять первичных элементов… Это мы? Все, кто оказался здесь?

Владыка кивнул.

— Все вы вместе с почтенным Инь Ваном, чей лик я иногда принимаю, и Цзя Циньху. Жизнь тех, на кого пал выбор Неба, непроста. Вам отпущено много испытаний и… смерть. Но и после нее испытания продолжаются. Каждый встретился здесь с тем, чего боялся больше всего — и с тем, чего подспудно желал, каждый сделал какие-то выводы и выбрал свою дорогу. То, что случится дальше, всецело в ваших руках.

Ну а теперь, советник Тан, мне придется взыскать с тебя долг, иначе он неминуемо настигнет тебя по ту сторону.